Я кивнул, а Алиса сказал, что все поняла.
— O'кей, дамочка. У вас есть голова на плечах. И мозги. Усекли, что я хотел сказать?
— Усекла, — твердо сказала Алиса.
— Хорошо. Так вот, толстяк — ещё больший мерзавец, чем мой папаша. Допустим, кто-то убивает, чтобы испытать удовольствие. Я говорю: ладно, всякое бывает. Но толстяк — он убивает любого, кто становится у него на пути. Любого, кто причиняет ему малейшее неудобство. Вот так! — Он щелкнул пальцами. — Усекли?
Мы дружно закивали.
— Я хочу обставить толстяка. Раз так, я должен быть уверен, что никто не обставит меня. Усекли?
— Вы хотите, чтобы содержимое сейфа досталось вам.
— Да, дамочка. Вы, я вижу, все верно кумекаете. Но только попробуйте меня обхитрить — и вам всем крышка. Вам, ему и вашей дочке. Вы мне верите?
— Верю, — прошептала Алиса.
— Ладно, тогда заметано. Тебе велели взять напрокат лодку, Кэмбер. Ты её взял?
— Да.
— Где она?
— На лодочной станции. На реке Хакенсак.
— Хорошо. Пушка у тебя есть?
Я покачал головой из стороны в сторону.
— Кретин, — сплюнул Шлакман. — Собираешься сдавать карты и не можешь отличить двойку от туза. Хрен с тобой, пойдем без пушки.
— Только одно условие — я поеду с вами, — заявила Алиса.
— Чего? — вылупился Шлакман.
— Вы меня слышали. Я еду с вами.
— Отвали, дамочка, — презрительно фыркнул он. — С бабами я на дело не хожу.
— Там моя дочка — и я еду с вами. И еще, Шлакман — не смейте со мной так разговаривать!
— Как?
— Называйте меня миссис Кэмбер. На «вы». И — никаких дамочек и баб. Слышите?
Шлакман обалдело открыл рот.
— Ваши мышцы меня не пугают, — сказала Алиса. — Я иду на это только ради своего любимого ребенка. А вы — или вы ведете себя прилично, или сделка расторгается. Вы меня поняли?
— Ладно, дамочка, можете ехать с нами. Только не разевайте варежку. От бабьего визга у меня уши вянут.
Мне вдруг пришло в голову, что неплохо бы подумать, как сложатся обстоятельства, если ключа у Полли не окажется. У меня не было ни малейших сомнений, что в этом случае Шлакман без колебаний убьет меня, а также, вполне вероятно, и Алису с Полли. Противостоять его чудовищной силе я безусловно не мог и даже не питал надежды. Поразительно, что, сознавая все это, я тем не менее не опустил руки, а продолжал борьбу, уповая разве что на чудо. Еще вчера я был на это неспособен. Что ж, оказывается даже Джон Кэмбер способен меняться.
Ганс Шлакман предусмотрительно оставил свою машину в нескольких кварталах от нашего дома. Мы незаметно выскользнули из черного хода, прокрались мимо дома Мак-Каули, примыкающего к нашему заднему двору, и выбрались на ту улицу, где стоял автомобиль Шлакмана. Весь свет в доме мы оставили включенным.