Время от времени мы проходили под мостами. Мосты жили своей собственной жизнью — некоторые вибрировали из-за проносившихся машин, однажды прямо над нами прогромыхал поезд, а ещё раз нас кто-то окликнул.
В целом же, мы перемещались в своем собственном замкнутом мирке, отделенные от внешней суеты несколькими десятками ярдов водной глади.
Хакенсак и днем — не слишком посещаемое место. Сейчас же, когда всходящая луна поменяла свою оранжевый покров на серебристо-голубую мантию, река приобрела совсем призрачный облик, превратившись в маленький затерянный мир, совершенно оторванный от цивилизации, до которой было отсюда рукой подать. Наконец, когда мы выскользнули в темный лабиринт Мидоуса, Шлакман нарушил молчание.
— Слушай, Кэмбер — ты знаешь протоку Берри-Крик?
Мы перемещались по заливчику, окаймленному с обеих сторон высоким сухим тростником; к западу тростниковые заросли простирались, казалось, до бесконечности, а к востоку — отделяли нас от автострады Джерси. Там, в отдалении, виднелись огни магистрали, покрытой светлячками фар, а ещё дальше возвышалась мерцающая игла — башня Эмпайр Стейт Билдинга.
— Днем, мне кажется, я бы её нашел, — ответил я.
— Я же тебя не про день спрашиваю, Кэмбер.
— Разумеется, я попытаюсь найти эту протоку, Шлакман. Уж не мне ли хотеть туда добраться.
— Как думаешь, далеко до неё отсюда?
— Точно не знаю. — Я заметил первый плавучий маркер и показал его Шлакману. — Видите вон тот бакен? Река пересекает весь Мидоус, но берегов у неё дальше уже нет. Во время отлива найти нужную протоку было бы легче, сейчас же просто нельзя понять — где река, а где — болото.
— Нам нужно сперва найти канал Крик.
— Не знаю я, где тут такой канал, — уныло сказал я.
— А как его найти? — спросила Алиса.
— Он расположен к северу от нашей протоки, примерно в полумиле.
— Я найду его, — пообещал я. — Там находится яхта Монтеса?
— Там, — ухмыльнулся Шлакман.
Я немного увеличил скорость и лодка, задрав нос (несмотря даже на колоссальную тушу сидевшего на нем Шлакмана), понеслась в невидимую мглу, оставляя за кормой вспененные серебристые бурунчики.
— О, совсем другое дело! — радостно проорал Шлакман.
Я сказал, что эти места мне знакомы, но уже скоро придется сбавить обороты.
— Осадка у нас небольшая, — добавил я, — но в такую ночь глубина в один дюйм выглядит так же, как и фут. Мне бы не хотелось, чтобы мы завязли в иле. Прилив продолжается, а оттолкнуться там будет не от чего. Если мы угодим в болото, нас могут неделю не найти. В марте сюда никто не ходит.
— А если нас услышат полицейские? — предположила Алиса.