– У меня клаустрофобия. Я боюсь замкнутого пространства… Задыхаюсь… – еле слышно произнесла она.
– Ладно, черт с тобой! Я не изверг. Вижу, на столе лежат черные очки, но предупреждаю, не пытайся увидеть меня, иначе…
Мужчина подхватил ее за локоть и подвел к столу.
– Зажмурь глаза.
Он снял мешок, и она, ощутив свежий воздух, стала жадно глотать его ртом.
Он находился сзади нее. Широкая темная лента плотно закрыла ее глаза, поверх нее мужчина водрузил ей на нос очки. На голову нахлобучил широкополую шляпу.
Клэр стало ясно, что он не столько пожалел ее, сколько вспомнил о ее соседях – появление соседки с мешком на голове могло кого-то сильно удивить. Видимо, ее похититель – а она не сомневалась, что ее собираются зачем-то похитить, – не профессионал. Он явно не продумал детали.
Не выпуская ее руки, он направился в прихожую. Клэр слышала, как он звякнул замочком ее сумочки, стоящей на туалетном столике, и что-то оттуда достал.
– А теперь тихо, без резких движений иди к выходу. Я все время буду держать тебя за руку, но голову не поворачивай, держи ее прямо. Для посторонних мы должны выглядеть обычной парочкой. Мы подойдем к машине, ты сядешь и замрешь как изваяние. Тебе все ясно?
– Да, – глухим голосом подтвердила она.
– Умница. Если и дальше будешь вести себя правильно, проблем между нами не возникнет.
Уже в машине мужчина предложил ей что-то выпить, и Клэр послушно выполнила его приказание. У нее сейчас было только одно желание – любой ценой сохранить жизнь себе и будущему ребенку.
Она открыла слипшиеся глаза. Повязки на глазах не было, но она все равно ничего не видела. Ее окружали сырость, мрак, пустота. Снизу тянуло холодом, как будто она лежала в сырой яме. Чернота навалилась на нее свинцовым покрывалом, и она напряженно всматривалась в нее, стараясь различить хоть какие-то предметы, чтобы удостовериться, что она не в могиле. Она вслушивалась, пытаясь поймать хотя бы тишайший шорох, но ничего не услышала. Потянула носом воздух, но ничего не уловила, кроме запаха плесени, – так пахнут старые камни, когда долго находятся без света и в сырости. Она сглотнула и ощутила неприятный кислый привкус. Гадкое питье… Этого оказалось достаточно, чтобы вспомнить, что с ней произошло до того, как она очутилась здесь. Потом нащупала стенку, сползла по ней и, опустившись на пол, плотнее завернулась в одеяло и забылась в тревожном сне.
Клэр тихонько вздохнула. Для чего этот человек привез меня сюда? Где я? Мысли сменяли одна другую. Почему? Что нужно ему от меня? Мне страшно. Так страшно, что внутри словно все свернулось в клубок. Хочется плакать, но я не должна плакать, не должна, убеждала она себя. А собственно почему? Ведь никто не увидит моих слез, да и видеть некому, здесь никого и ничего нет, кроме темноты и, наверное, мышей или крыс. От этого предположения ее передернуло. Мышей и крыс она боялась панически с детства.