С первого взгляда бросалось в глаза, что преподобный Аллилуйя Доусон не принадлежит к белой расе. У него были приятные черты лица, мягкий орлиный профиль и темно-оливковая кожа, как у полинезийца. Его редеющие волосы, не то чтобы совсем курчавые, но все-таки довольно сильно вьющиеся, были заметно тронуты сединой. Сутулые плечи облекало потертое темное одеяние. Взгляд черных, слегка навыкате, глаз с желтоватыми белками дружелюбно скользил по лицам посетителей. Улыбка у преподобного Аллилуйи была открытая и бесхитростная.
— Вы хотели меня видеть? — начал он. Преподобный говорил на прекрасном английском, но с мягкими чужеземными интонациями. — Мне кажется, я не имею удовольствия быть с вами знакомым?
— Очень рад вас видеть, мистер Доусон! Мы… э-э… пытаемся навести кое-какие справки… м-м… насчет семейства Доусонов из Крофтона, что в Уорвикшире, и нам подсказали, что вы могли бы нас просветить… э-э… насчет их родственных связей в Вест-Индии, если это вас не затруднит.
— О, конечно! — ответил старик. — Я сам, в известном смысле, происхожу из этой семьи. Садитесь, пожалуйста.
— Благодарю вас. Мы из-за этого и приехали.
— Вы случайно не от мисс Виттейкер?
Этот вопрос был задан несколько взволнованным, даже как бы оборонительным тоном. Не зная, что за этим кроется, Вимси предпочел осмотрительно-благоразумную версию.
— Вовсе нет. Мы — как бы вам сказать — работаем над сочинением о семьях Англии. Нас интересуют надгробные памятники, родословные и тому подобное.
— Ах, вот оно что! А я-то надеялся… — слова замерли у него на губах, и преподобный вздохнул — Но в любом случае я счастлив вам помочь.
— Нам бы хотелось узнать, как сложилась жизнь Саймона Доусона. Нам известно, что он покинул родной дом и отплыл в Вест-Индию… э-э… в тысяча семьсот…
— В одна тысяча восемьсот десятом году, — с удивительной быстротой откликнулся старик. — Да. Он попал в беду, когда был шестнадцатилетним пареньком. Он свел знакомство с дурными людьми старше себя, и его втянули в ужасную историю, связанную с азартными играми, в ходе которой был убит человек. Это произошло не на дуэли — ведь в те времена дуэль не считалась преступлением, хотя Господу насилие неугодно в любой форме. Речь шла об обычном, гнусном убийстве. Саймон Доусон и его друзья бежали от рук правосудия. Саймон завербовался на флот, где и прослужил пятнадцать лет, пока его не взял в плен какой-то французский корсар. Я не хочу утомлять вас подробностями, скажу только, что позднее Саймону удалось под чужим именем бежать на остров Тринидад. Тамошние англичане были добры к моему предку и дали ему работу на сахарной плантации. Со временем он и сам стал владельцем маленькой плантации.