Сергий: А ты?
Иеромонах: Я, понятно, в шею.
Сергий: А он?
Иеромонах(неохотно): Святого изображать вздумал. (передразнивает) "Низкой поклон тебе, братец, за науку"… Руку слюнями замарал (вытирает полой рясы). Предерзостный тип!
Сергий(иронично): Отчего ж "предерзостный"?
Секретарь не понял вопроса.
(поясняет) Ну ты его в шею, а он – с христианским смирением…
Сергий резко встает из-за стола, небрежно бросает письмо, которое читал и, потирая руки, выходит в центр сцены.
Проси.
Иеромонах(нерешительно): Да как же?.. Как есть звать – во смраде и копоти? (понижая голос) Он платье может год не менял. Запаршивел до крайности. Там у него не то, что вши, – мыши завелись!..
Сергий(перебивает): Зови с мышами.
Иеромонах, сокрушенно вздохнув, толкает дверь.
Иеромонах(в сторону двери): Входи что ли. Охламон…
Входит Распутин. На нем крайне засаленный, потерявший форму пиджак неопределенного цвета, разбитые грязные ботинки. В руках тощий солдатский вещмешок. Длинные редкие волосы на голове и жидкая борода всклочены. Вместе с тем, в манерах и речи Распутина нет ни тени смущения. Он везде и всегда "в своей тарелке".
Распутин: Благослови странника, владыко святы́й! (иеромонаху) А ты почто мыша́ не жалуешь? Поди, тоже Божия тварь. Дух живой в ей, и своя забота. Сама ма-а-хонька, а ить и сердечко у ей коло́тисся, и усики топо́рщаца, и всяк ноготок ладно при́гнан. Иной раз затаисся, ждешь: куда кинется – в каку́ сторону? Не угада́шь! Всегда – в другую… (секретарю, насмешливо) А тебя, друг сердешный, сразу видать. Всего.
Сергий(иеромонаху, тихо): Ступай.
Мягким жестом приглашает Распутина присесть на диван. Оба садятся. Иеромонах уходит.
Сергий(одобрительно улыбаясь): Ну, здравствуй, Григорий. Говорят, ты в Казани неизгладимое впечатление произвел. "Самородок", – пишут. (кивает на письменный стол) "Продукт духовного творчества крестьянской массы". (с прохладцей) "Продукты" эти известны. С раскольничьим душком. В лучшем случае… Ты же, по отзывам, твёрдо держишься святого православия. Без уклонов…
Пауза. Сергий испытующе смотрит на Распутина. Тот молча теребит узелок и на сергиев "рентген" никак не реагирует.
(другим тоном) Ты, я вижу, умный человек, Григорий. Обойдемся без прелюдий…
Встает.
(жестко) России предстоят большие потрясения. Уже в самое ближайшее время. Будущность ее туманна. В этих условиях Святая Церковь останется единственной скрепой, единственным институтом… (осекся)
Снова садится.
В общем – так, Григорий. Нам нужны верные люди, имеющие влияние в крестьянской среде. Предлагаю большую и ответственную совместную работу.