— Я не знал, что мою профессию так называют, — нахмурился Дронго. — Насколько я помню, мне еще никому не доводилось рубить головы.
— Не обижайтесь, — примирительно заметил Гордеев, — я не в прямом смысле. Это же вы его нашли, сумели вычислить. Значит, вы один из тех, кто приготовил ему лестницу на эшафот. Конечно, его никто не повесит и не казнит, но на пожизненное помогли его отправить вы. Я как раз хотел сказать это в качестве комплимента.
— Странные у вас комплименты, генерал…
Дронго вышел из комнаты. Гордеев взглянул на Тублина.
— И зачем Баратову этот самоуверенный индюк? К тому же иностранец. Только этого нам не хватало. Вообще, нужно заканчивать все эти дурацкие эксперименты. Со вчерашнего дня нас атакует профессор Гуртуев, требует, чтобы его тоже пустили сюда. Хватит. Больше никого. Надоело возиться с этими интеллектуалами. Ему, видите ли, не нравится слово «палач». А я горжусь тем, что являюсь палачом таких ублюдков. И буду этим гордиться.
В соседней комнате раздевался Дронго. На этот раз одежду проверяли гораздо тщательнее, чем в первый. Наконец он оделся и прошел в другую, уже знакомую комнату, оборудованную для встречи с Баратовым. На этот раз он довольно долго ждал подследственного. Но вот двое конвоиров ввели его в комнату. Они сняли с Баратова наручники, показали на привинченный стул и вышли из комнаты.
— Здравствуйте, — кивнул Баратов, — давно не виделись.
— Уже несколько дней, — согласился Дронго. — Говорят, вы заделались литератором, много пишете?
— Пришлось. Ради разговора и свидания с вами. Взял грех на душу, решил отнять хлеб у авторов детективов. Изложил свою версию курганского «приключения».
Баратов нарочно выбирал такие слова, чтобы побольнее уязвить Дронго, назвав жестокое убийство «приключением». Но к подобным выпадам эксперт был уже готов.
— Вы так многим жертвуете, чтобы только увидеть меня и поговорить, — сказал он. — Не слишком ли большая жертва?
— А с кем мне еще разговаривать? — поинтересовался Баратов. — Мы это с вами уже обсуждали. Мне нужен человек моего уровня, а не обычное быдло.
— Вы считаете себя человеком?
— Это уже оскорбление, — заметил Баратов, — не нужно так грубо. Я ведь в прошлый раз честно вам все рассказал. Вы могли за эти дни проверить все факты. Хотя я уверен, что вы проверили и поняли, что я вам не лгал. Разве я был виноват в том, что мой несчастный отец погиб, спасая других, что отец Лени Стасильникова оказался таким подлецом? Из-за него моя мать ушла с работы. Разве я виноват, что заболел этой мерзкой гадостью, а денег на полноценное лечение у нас не было? Разве я в этом виноват?