— У вас есть даже сведения о моей семье?
В соседней комнате негромко выругался Резунов.
— Нужно будет установить наблюдение за семьей Дронго, — предложил Тублин. — Откуда он узнал?
— Он получал сведения из Интернета, — пояснил Резунов, — видимо, готовился заранее, еще до своего ареста.
И словно услышав его, Баратов ответил:
— Конечно, есть. С тех пор как я узнал о том, что за моей головой охотится лучший охотник мира, сам эксперт Дронго. Кстати, почему Дронго? Что за непонятная кличка? Нужно было стать Бондом, Холмсом, Пуаро или Мегрэ. А то такая неопределенность — название какой-то птицы.
— Мне нравится эта птичка, — возразил Дронго, — никого не боится и умеет имитировать голоса других птиц. Что-то в ней есть особенное.
— Вы тоже никого не боитесь, — живо поинтересовался Баратов, — поэтому прячете свою семью в Италии?
— Это вы узнали из Интернета?
— Мне нужно было понять ваше мышление. Вы ведь пытались понять мое. Узнав о том, что вы прячете свою семью в другой стране и не позволяете им быть рядом с вами, я начал понимать ваш характер и логику вашего поведения. Это самоотречение дает вам возможность независимого существования, позволяет действовать без оглядки на своих близких, чтобы не подставлять их под месть ваших оппонентов. Ясно, что ваши расследования не могут понравиться всем, особенно тем, против кого они направлены.
— Вы позвали меня только для того, чтобы сообщить мне об этом? — поинтересовался Дронго.
— Нет, — возразил Баратов, — просто хотел, чтобы вы приняли мою информацию к сведению. Вы ведь прекрасно осознаете, что я волк-одиночка, у меня нет и не может быть подручных или пособников. Это просто исключено. Любить женщин я предпочитал в одиночку. Мне никогда не нравились групповые забавы: делить свою женщину с кем-то еще против моих убеждений.
— Сволочь, — яростно произнес Резунов, — эти убийства он называет «любовью к женщинам».
— В его понимании это было своебразное чувство любви, — меланхолично заметил Гуртуев, — ведь он выбирал из множества женщин именно тех, кто ему больше всего нравился.
— Это его оправдывает? — спросил Тублин.
— Это объясняет его поведение, — пояснил профессор.
— Рад, что вы не извращенец, — в тон ерничеству своего собеседника ответил Дронго. — Я думал, что вы обычный психопат с сексуальными отклонениями, а здесь у нас, оказывается, эстет с претензиями на высокие чувства.
Счет сравнялся. Баратов нахмурился, улыбка сползла с его лица.
— Это нечестно — бить лежачего, — заметил он.
— А вспоминать про мою семью, имея вашу репутацию, — честно? — поинтересовался Дронго.