— Вы слышали хотя бы одно слово из того, что я вам сказала? — подозрительно спросила она. — Я не желаю, чтобы мне показывали, милорд! Я хочу, чтобы со мной разговаривали.
Пока Каллен разворачивался к ней лицом, мужчины, дабы не стать невольными свидетелями битвы, наперегонки заторопились покинуть главный зал.
— Жена! — Судя по всему, ей удалось довести Каллена до белого каления. — Мужчины… и женщины, — он особо подчеркнул последнее слово, — могут произносить любую ложь, но их поступки говорят правду.
— Возможно, это справедливо по отношению ко всем остальным, муж мой. Но я не все остальные. Я ваша жена. Мне нужны и поступки, и слова, — твердо заявила Эвелинда.
Каллен посмотрел на нее так, словно перед ним было какое-то диковинное невиданное существо, потом безнадежно махнул рукой и зашагал мимо жены к выходу из башни.
Некоторое время Эвелинда стояла, уставившись на закрывшиеся за ним двери. В ее голове царила полная неразбериха. Никаких сожалений, высказаться было необходимо. Боже праведный, куда это годится: она не знала даже того, что Бидди его тетушка, пока женщина сама не поведала ей об этом!
Тем не менее она не чувствовала себя победительницей. В словах Каллена была изрядная доля истины. Если судить по поступкам, он, безусловно, доказал, что является внимательным и заботливым мужем, он предугадал все ее желания, хотя она не имела ни малейшей возможности о чем-либо попросить… Однако поставить жену в известность о своих действиях и избавить ее от лишних волнений он не захотел.
Очевидно, лучше жить с таким мужчиной, чем с тем, кто будет громогласно заявлять о своих чувствах и пообещает бросить к ее ногам весь мир, а сам и пальцем не пошевелит, чтобы о ней позаботиться. И уж конечно, нечего и сравнивать ее мужа с каким-нибудь пропойцей, который ко всему прочему еще и бил бы ее. Вероятно, нужно просто научиться жить с молчаливым человеком. Эвелинда вздохнула.
По крайней мере теперь Милдред и Мак снова рядом. В тот момент, когда Эвелинда напомнила себе об этом, двери башни отворились. Мак, человек, которому она поверяла все свои горести и тревоги с тех пор, как научилась самостоятельно держаться в седле, вошел в главный зал, держа в руках небольшой сундук. За ним следовали другие мужчины, тоже нагруженные вещами из фургона.
Мак остановился рядом с ней, подождал, пока его спутники пройдут вперед и начнут подниматься по лестнице, и сказал:
— Леди истомилась плестись за фургоном четыре дня подряд. Ей нужно хорошенько поразмяться. С тех пор как вы уехали, ей ни разу не довелось пуститься вскачь.