В начале одиннадцатого позвонила жена, которая прорвала милицейский кордон на Лесном шоссе, с безумными воплями пронеслась по дому и теперь буквально выла в ухо полковнику насчёт его, Фоменко, полной беспомощности. Он особенно и не возражал, потому что его беспомощность была ему очевидна. Но только не бабье дело орать об этом! Сами разберёмся.
Но жена не унималась. Полковник трижды вешал трубку, но жена трижды перезванивала, каждый раз с новой порцией воплей о несчастном сыне, несчастной собственной доле… Фоменко позвонил на Лесное шоссе старшему из оперативников и от души посоветовал убрать с места преступления психованную бабу.
— А она говорит, будто она — ваша жена, — сообщил через минуту опер.
— Мне плевать, что она говорит. У неё нервный срыв, мне отсюда слышно. Вызывайте «Скорую», грузите её и отправляйте куда следует.
— Есть, — сказал опер. Оставалось надеяться, что жена будет сопротивляться врачам из «Скорой» и её придётся усмирить каким-нибудь сильнодействующим препаратом. Или просто дубинкой по голове — смотря что дольше будет действовать. В этот момент полковник предпочитал не вспоминать о том, что именно своему тестю он был обязан в своё время продвижением по службе и некоторыми очень полезными контактами. Прибудет из Питера тесть — появятся и оправдания. «Я сделал всё, что мог», — заранее сочинил первую фразу Фоменко.
Он сидел и ждал. И дождался. Вскоре после полуночи телефон зазвонил.
— Ну и вот ваш последний шанс, — услышал Фоменко знакомый голос.
Когда он очнулся, то понял: во-первых, у него зверски затекли ноги, во-вторых, он почему-то сидит за рулём какой-то машины. И в-третьих — он жив.
Это третье обстоятельство взбесило Алексея до невозможности — нельзя же так издеваться над человеком!
Но это ещё были цветочки, потому что затем Алексей решил вылезти из машины, а когда вылезал, то заметил, что в машине он не один. На заднем сиденье был ещё кто-то. Алексей вздрогнул. Все эти чудеса ему очень не нравились.
Он вылез-таки из машины, не без труда нагнулся и подобрал с земли ветку потолще. Потом выпрямился, посмотрел на ветку, посмотрел по сторонам. Кругом был лес. Алексей поёжился.
Он дёрнул заднюю дверцу и ткнул веткой человека, который кулём лежал на сиденье. Человек пискнул, дёрнулся, и Алексей сумел разглядеть его лицо. Это был Олег Фоменко, связанный по рукам и ногам, с заткнутым ртом. Судя по лицу, Олега то ли недавно слегка побили, то ли ещё не зажили старые синяки. И ещё одно очень хорошо было видно по его лицу — он очень боялся Алексея.
А у самого Алексея появилась одна очень ясная и чёткая мысль: «Подстава».