Отрекаясь от юридической карьеры, Владимир принялся изучать новый фабричный закон и углублять свои знания в области социологии. Он работал над брошюрой о рынках, об экономических ошибках народной партии и начал писать большой трактат под названием «Друзья народа», точно обозначая в нем пути и цели борьбы, в которую должна вступить социал-демократическая партия, пока только возникающая на территории России под воздействием теории Маркса и Энгельса.
Не закончив этой работы, он отправился в Петербург на поиски людей, мыслящих с ним одинаково.
Однако таковые ему не попадались. В марксистских кружках доминировала либеральная интеллигенция, смотревшая на социализм теоретически, видевшая в нем историческую фазу экономического развития, в которой народным массам отводилась пассивная роль.
Люди не выходили за границы господствующей идеологии, мечтали об изменениях действующего законодательства и государственного устройства, которые должна была принести грядущая фаза исторического развития общества.
Они беспомощно метались, не видя выхода из лабиринта противоречий и усыпляя стремление к действию скромной работой над распространением среди рабочего класса массы брошюрок «комитета просвещения».
Но даже настолько невинная деятельность вынуждена была скрываться под плащом конспирации, так как ее неумолимо преследовало и истребляло строгое царское правительство.
Ульянов несколько раз встречался с руководителями комитета просвещения и кружков, несущих знания в среду рабочего класса.
Встречи закончились внезапным разрывом.
Ульянов смотрел на петербургских марксистов с настолько плохо скрываемым презрением, что вызывал в них возмущение, хотя не один из последователей Маркса, попав под изучающий взгляд приехавшего с Волги «товарища», чувствовал себя растерянным, убитым и спрашивал себя:
— Какие же из нас революционеры?!
— Является ли целью вашей партии революционная борьба за социалистические настроения в России? — спрашивал их низким хрипящим голосом Ульянов.
— Безусловно! — отвечали ему марксисты. — Мы знаем, что должна начаться классовая борьба.
— И в то же время занимаетесь раздачей глупых брошюрок несчастного комитета просвещения, руководимого безвольной, трусливой либеральной интеллигенцией, до мозга костей, до последней мозговой клетки отравленной буржуазной идеологией. Что же? Мы вам этого не запрещаем! Идите своим путем к собственной гибели!
Такое утверждение оскорбило всех.
— От чьего имени, каких «мы» обращается к нам товарищ Ульянов? — кричали со всех сторон.
Владимир щурил глаза и злыми шипящими словами отвечал: