В одном из кружков, организованном в фабричном районе Петербурга — Охте, он познакомился с работницей из фабрики Торнтона.
Красивую, рослую девушку с выгоревшими прядями, большой грудью и смелыми глазами звали Настя.
Ульянов, сжимая ее маленькую, но твердую ладонь, вспомнил про Настьку из Кукушкино, избиваемую пьяным отцом, обманутую господским сынком и убитую деревенской знахаркой.
— Эту-то лишь бы кто не обидит! — подумал он, глядя с улыбкой на работницу. — Решительная и отважная девушка. Не позволит обвести себя вокруг пальца!
В тот вечер он обсудил с Эрфутскую программу. Рабочие слушали сосредоточенно, а он, акцентируя, как всегда, слова, повторял наиболее важные пункты и пытался пробудить в слушателях стремление к проявлению воли и действия.
Он не чувствовал себя спокойно. Его раздражало присутствие пышущей молодостью, естественной силой и горячей кровью красавицы Насти. Он невольно и все чаще задерживал на ней свой взгляд, искал ее зрачки, а в них — ответ на невысказанный вопрос.
В ее смелых, гордых, почти дерзких глазах он тоже прочитал непроизнесенный устами вопрос. Большая высокая грудь вздымалась внезапно и изящно, сильное тело напрягалось моментами соблазнительно и лениво.
Взгляды, бросаемые Ульяновым на девушку, поймал Бабушкин. В перерыве, когда подали чай, он подошел к Владимиру и прошептал на ухо:
— Настя Козырева — грамотная девушка, рабочая и член партии, но хочу вас предостеречь, полной уверенности в ней нет…
— Что вы подозреваете?
— Ничего! Не хочу сказать о ней ничего плохого. Знаю только, что она любит веселую жизнь и соблазняет молодого инженера с фабрики. Он сохнет по ней, а она — то принадлежит ему, то месяцами его избегает…
— Вы ей не говорили, что не следует водиться с буржуазией?
— Нет. Нам это на руку. Через нее мы узнаем, что планирует против рабочих дирекция фабрики.
— А-а — протянул Ульянов. — Не следует ей этот флирт запрещать.
Сказав это, он почувствовал большую досаду, осознавая, что ревнует Настю.
— Я проведу вас домой, товарищ! — шепнул, подойдя к ней.
Строго взглянув на него и блеснув глазами, она спокойно ответила:
— Спасибо…
Они долго ходили по темным улицам предместья, дошли до леса в Полюстрове и уже перед рассветом остановились перед маленьким деревянным домиком.
— Здесь я живу… — сказала она, потягиваясь. — Завтра воскресенье, спать можно, сколько влезет…
— А, точно! — воскликнул он. — Завтра воскресенье.
Настя ничего не ответила. Постучала в окно. Сонная, непричесанная женщина с ребенком в руках отворила двери и проворчала:
— Черт побери! Ты меня напугала. Я думала, что опять полиция…