Валентина склонилась к любимому. Гилберт ушел, жизнь стала такой безопасной и приятной.
— В письме к Томми не говорилось, что Гилберт женился в Канаде на девушке по имени Мари Дюбуа?
— Именно так. Не уточняя, когда и где. Анонимщик твердо придерживается общих фраз. Дай-ка сообразить… ведь он бывал в Канаде, правда?
— Когда-то очень давно, ему тогда было не больше двадцати. Вот удивлюсь, если он действительно женился на этой Мари.
— Мог и жениться. Если он по молодости лет свалял дурака, а она потом умерла, то Гилберт мог просто не считать необходимым говорить о таком браке. Или они могли развестись. Не думаю, чтобы он рискнул нарушить закон и совершить двоеженство. Когда-нибудь мы его об этом спросим. Так, если придется к случаю… на коктейле, или на железнодорожной станции, или в любом другом месте, где обычно встречаешь тех, кого не хочешь видеть.
— Дорогой, какой ты дурак!
И оба от души расхохотались. Какое это божественное чувство, смеяться над тем, что могло стать кошмаром твоей жизни!
— Считаешь, я на такое не способен? Когда-нибудь, после нашей свадьбы, обязательно спрошу, бьемся об заклад на два пенса. Скажу что-то вроде: «Да, кстати, а что случилось с той девицей из Канады, Мари Дюбуа, на которой ты женился?»
— Ты этого не сделаешь!
— Поживем — увидим!
Сцилла Рептон в кабинете сняла телефонную трубку и назвала лондонский номер. Конечно, девушка на коммутаторе будет подслушивать, если сочтет, что разговор того стоит, но какая разница? Если живешь в деревне, то вся личная жизнь на виду. Если вам слишком часто пишут, то миссис Гурни на почте начинает распознавать почерк и достаточно язвительно может намекнуть на отправителя. Сцилла много раз слышала, как та открыто выпаливала из-за прилавка:
— Нет, миссис Лоусон, от вашего Эрни ничего нет, только открытка от сестры из Бирмингема.
Сцилла подождала, пока ее соединили с Гилбертом, голос молодого человека звучал чрезвычайно обиженно. Женщина рассмеялась:
— Перестань, Гилберт… что за тон! Любой подумает, что мы поссорились!
Он ответил на хорошем французском:
— Пожалуйста, веди себя благоразумнее. Казалось, эти слова ее развеселили.
— Не о чем беспокоиться. Роджер сообщил мне, что свадьбы не будет… и денежек тоже. Здесь любой тебе с закрытыми глазами скажет, что эта свадьба задумана наспех, а раскаиваться будешь потом, так что если ты меня спросишь, то хорошо, что так кончилось.
— Я тебя не спрашиваю.
Женщина смягчила тон:
— Все пройдет и забудется, дорогой. Послушай, я собираюсь в город, мы могли бы пообедать вместе. Не хочешь?