Общага (Никулин) - страница 4

- Опять Никитин в общежитии ночевал. Чего тебе дома не живётся? – увидав Ивана, неприменул остановить друзей старый цербер.

- И где твой студенческий? – дядя Саша стал шарить рукой по столу, где оставляли документы «гости» общаги.

- Так вчера и на вахте-то никого не было, когда он заходил. Расслабились ваши товарищи,- Игорь сделал недоумённые глаза, и незаметно подмигнув Ивану.

- Опять, наверное, у девок ночевали. Вот я доложу в деканат! – бурчал старый вахтёр.

- Давайте мы вам лучше пивка купим! – и парни выбежали на улицу.

Начало октября выдалось на редкость тёплым и сухим. Не по-осеннему яркое солнце пыталось даже греть, лёгкий ветерок раскачивал уже жёлто-красные листья деревьев. Было свежо и легко дышалось, особенно после душной, пропахшей перегаром и сигаретными окурками, комнаты в общаге. Ребята свернули в проходной двор и быстрым шагом направились в сторону находившейся неподалёку кафешки, в которую студенты захаживали, только когда в карманах денег было достаточное количество. В противном случае стьюденты ограничивались общежитской столовой.

Издалека друзей можно было вполне принять за братьев. Оба высокие, стройные, они даже одеты были одинаково. Московский «Адидас» на ногах, узкие зады обтягивали фирменные джинсы «Монтана», только вот джемпера были разного цвета: тёмно синий у Ивана, и песочного цвета у Игоря. А вот лица, даже, несмотря на то, что этим утром они одинаково заспанные и опухшие, были у друзей-собутыльников совершенно разными. Славянская, чуть простоватая, вполне соответствующая имени внешность Ивана, и с явными признаками азиатской крови физиономия Игоря, хотя это и не мешало ему утверждать, что он - русский. Ко всему прочему у Ивана были русые, а за лето выгоревшие до блондинистости волосы, Игорь же, на контрасте – жгучий брюнет. Такими же контрастными были и мысли в головах друзей, шагающих по улице только что проснувшегося города.

 Игорь что-то сбивчего рассказывал, по привычке, энергично жестикулируя руками. Он вообще легко относился к жизни, не обременяя себя ненужным, по его мнению, копанием в причинах и последствиях своих тех или иных поступков. То, что он не делал – всегда правильно, и при желании он всегда мог это доказать, благо язык у него «был подвешен», как говорится. Горячая кровь азиатских кочевников-завоевателей, не позволяла ему сомневаться в своей правоте, а тем более в отношениях с женщинами. Они всегда были для Игоря лишь инструментом для удовлетворения своих потребностей, и не только сексуальных. С таким лозунгом он пройдёт через всю жизнь. Вот и сегодня он не чувствовал за собой никакой вины, более того искренне удивлялся реакции друга.