Я стою, только рот от удивления раскрыла, а он:
" В прошлом году где-то в это же время две смерти она в одну семью принесла: мать с пятилетним сыном погибли… Их… — задохнулся Антон. — Ведь их-то мы и слышали! Некого больше!"
" Думай, что говоришь!" — я аж заикаться начала.
А он кулаком по столу: "На СТО её возил, понимаешь? На СТО! Узнали нашу "семерочку"! Сразу! Слатали, говорят, из ничего, из лепешки, можно сказать! Тогда лишь отец выжил! Да и то чудом! Инвалид-колясочник… Брат его машину отремонтировал, деньги вложил, естественно! И на рынок толкнул!"
Мариш, а они всё кричат, бедолаги! Почему?.. Кто растолкует? Наука в умных книжках скажет одно… Батюшка в церкви — другое… Или бабу Веру, к примеру, расспросить? Говорит- всё знает…
— Какую бабу Веру?
— Ту, что на краю деревни живет и наговоренной водой от всех болячек лечит. Интересно, она-то что ответит?
— Олька, не спрашивай ты никого! Заморочишь голову, а тут ещё одни толкователи нагрянут, психиатрами зовутся. У них свой ответ на твой вопрос имеется.
Олька истерично схватила мою руку, порывисто сжав запястье:
— А как же тогда? Кто мы, в конце концов? Принято считать, что, умирая, исчезаем, так ведь?
Я согласно кивнула:
— Вроде того…
— Исчезает плоть, мозг, кости тоже когда-нибудь исчезнут. Всё! Нет нас, как ни крути! Тогда откуда голоса, тени, запахи? Попробуй, догадайся! Да ни за что! А знать-то как хочется! Почему некоторым дано услышать тех, кто уже ушел? По сути, не должно остаться ни голоса, ни дыхания… Но остаётся, понимаешь? И это не страшилки, которыми девчонки-малолетки по ночам, накрывшись с головой одеялом, друг дружку запугивают, поскольку настигает тебя внезапно, словно врывается из ниоткуда, переворачивая все наши прежние представления о мире! Так что же такое наша жизнь? А смерть? Почему они все ещё кричат от ужаса? Неужели до сих пор покоя не нашли? А, может, слышится всего лишь эхо? Впрочем, эхо таким не бывает. Мариш, не могу забыть! И жить в знаке вопроса тоже трудно. Я в этом году техникум закончила, ты школу. А что с того?..
— Олька, уймись, наконец! — я притянула её к себе, почувствовала, как та дрожит от возбуждения.
Мы примостились в уголке дивана, обняли друг друга, долго сидели в тишине, окутанные аурой тайны, словно дети, потерянные во вселенной, огромной, пугающей своей загадочностью.
Я нарушила молчание первой.
— Олька, порой мне кажется, да что там кажется, я почти уверена- не исчезаем мы…
Она удивленно выгнула брови:
— Не исчезаем, говоришь? Как понимать прикажешь?
— Неизвестно где, но жить продолжаем, или ждем чего, а, может, в моменте каком увязаем… Кто знает? Только чувствую, не приходили бы мы в этот мир лишь затем, чтобы рано или поздно сгинуть в никуда, и дело с концом. Бессмыслица получается. Никчемность какая — то…