В другой каморке, прислонившись к стене, сидит художник. От скуки царапает узоры на полу.
Верховный жрец, потрясая кулаками, проклинает пришельцев.
Клактл, вздыхая, смотрит на потолок. Неба нет. Что делать под водой астроному?
Старуха толчет муку в ступе. Вот она, пожалуй, почти довольна. Сытно, тепло, безопасно, дочка рядом.
Бьется головой о стенку кочевник. Тоска! Но вот привстал. Нащупывает меч. Выглядывает. Крадется по коридору. Тоска! Однако где-то здесь прячутся нежные желтые девушки. Набег в коридоре! Коридорная война!
Ученые без удовольствия смотрели на экраны.
- Тюрьма! - резюмировал Вильянова.
- Но позвольте заметить, что тюрьма временная, - возразил Катаяма. Через год горячая волна схлынет, и тоиты вернутся в привычные места.
Скептик немедленно отозвался.
Берег. Мутные волны выбрасывают на песок разварившуюся рыбу. Из воды показываются круглые шлемы водолазных скафандров. Тоитские витязи выходят на сушу. Отвинчивают шлемы. Перед ними голая, местами оплавленная, растрескавшаяся равнина. Так выглядит глинистое дно высохшего озера. Кучи мокрого пепла. Обугленные кочки и пни. Обгорелые кости кое-где. Пустота.
- Да-ммм, - вздохнул Вильянова.
- У меня предложение, - начал Ганцевич. Все заулыбались, заранее собираясь услышать нечто "в порядке бреда". - Я настаиваю, что решать надо глобально. Пусть убежища... но для всей планеты. Надо раз навсегда вынести за скобки разговоры и переговоры с каждым из двадцати миллионов тоитов. Общее убежище.
- Ты предлагаешь выкопать целую подземную страну, тоитскую Плутонию, Анджей?
- Нет, не подвал, а крышу. Я предлагаю зеркало над планетой, чтобы отразить все лучи и частицы. Зеркало из напряженного вакуума, как в вакоскопе. Там десятки метров, а здесь тысячи километров. Разница только количественная.
- Но существенная. Количество переходит в качество. Нужен другой принцип, - возразил Баумгольц.
- У нас есть время, чтобы найти другой принцип.
- Запроси Скептика, Юлий Валентинич!
Скептик на это раз был лаконичен. Показал темный шар на звездном фоне, прочертил над шаром заслонку. Огненные струи ударили в эту заслонку сверху и, обогнув ее, облизали всю планету.
- Это не возражение, - упирался Ганцевич. - Скептик ничего не соображает. Зеркало может быть объемным, цилиндрическим, многогранным, почти шарообразным, замкнутым.
- Масштаб: одна десятитысячная, - потребовал Гранатов.
Экран почернел.
- Пережгли, - забеспокоился Баумгольц.
- Не пережгли. Ночь, - догадался Гранатов. - Глухая тьма. И тьма на год-два. Зима. Мороз. Голод. "Спасибо, - скажут нам тоиты, - спасибо за этакое спасение".