— Однако же, — спросил Арамис, — не вызовем ли мы подозрений у полковника Гаррисона?
— Черт возьми! — сказал д’Артаньян. — На него-то я и рассчитываю. Полковник Гаррисон — наш приятель. Мы видели его раза два у генерала Кромвеля. Он знает, что мы были присланы к нему из Франции самим Мазарини. Он будет видеть в нас друзей. К тому же он, кажется, сын мясника, не правда ли? Ну, Портос покажет ему, как убить быка одним ударом кулака, а я — как повалить вола, схватив его за рога. Этим мы приобретем его полное доверие.
Атос улыбнулся.
— Вы лучший товарищ, какого я встречал, д’Артаньян, — сказал он, протягивая руку гасконцу, — и я очень счастлив, что вновь обрел вас, мой дорогой сын.
Как известно, в приливе дружеской нежности Атос всегда называл д’Артаньяна сыном.
В это мгновение Гримо вышел из комнаты. Рана была перевязана, и больной чувствовал себя лучше.
Друзья простились с ним и спросили, не даст ли он им каких-нибудь поручений к брату.
— Попросите его, — отвечал этот честный человек, — передать королю, что меня не совсем убили. Хоть я и маленький человек, я уверен, что его величество сожалеет обо мне и упрекает себя в моей смерти.
— Будьте покойны, — сказал д’Артаньян, — он узнает об этом сегодня же.
Маленький отряд продолжал свой путь. Сбиться с дороги было невозможно, так как следы ясно были видны на равнине.
Часа два они ехали безмолвно; вдруг д’Артаньян, бывший впереди, остановился на повороте дороги.
— Ага! — воскликнул он. — Вот и они.
Действительно, большой отряд всадников виднелся в полумиле от них.
— Друзья мои, — сказал д’Артаньян, — отдайте ваши шпаги Мушкетону; он возвратит их вам, когда будет нужно. Не забывайте, что вы наши пленники.
Затем они пришпорили утомленных коней и вскоре нагнали конвой.
Окруженный частью отряда полковника Гаррисона, король ехал впереди, бесстрастно, с достоинством, как будто добровольно.
Когда он заметил Атоса и Арамиса, с которыми ему не дали даже времени проститься, и прочел в их глазах, что в нескольких шагах от него находятся друзья, то — хотя он считал их тоже пленниками — все же взор его загорелся радостью, и краска залила бледные щеки.
Д’Артаньян опередил отряд, оставив своих друзей под наблюдением Портоса, и поравнялся с Гаррисоном. Тот действительно узнал его, припомнил, что встречался с ним у Кромвеля, и принял его настолько любезно, насколько это мог сделать человек его звания и характера. Как и предполагал д’Артаньян, у полковника не возникло, да и не могло возникнуть ни малейшего подозрения насчет наших друзей.
Вскоре сделали привал, чтобы король пообедал. На этот раз, однако, против попыток побега были приняты особые меры. В большой зале гостиницы накрыли маленький стол для короля и большой для офицеров.