При этих словах от одного взгляда на оставшийся завтрак ее чуть не замутило. Что за ерунду он только что сказал? Как это — выселить? Надо будет расспросить своего юриста, в чем там дело.
Как же она в таком случае выполнит все условия завещания? И что будет с ее братьями? И с ней самой?
Наде стало нехорошо.
Но пока не с кем было поделиться проблемами, приходилось выкручиваться самой.
— Ты не сделаешь этого.
— Ну, тогда у меня условие: либо ты учишься у меня водить и сдаешь на права, либо я тебя выселяю и твои братья лишаются наследства.
— С чего ты взял, что ты сможешь меня научить?
— Я научил обеих сестер.
— Значит, они не ходили на приличные курсы?
— Ну, у нас не было таких средств, чтобы позволить себе это, если помнишь.
Действительно, если с материальной стороны в семействе Стоунов и были затруднения, зато таких искренних, добрых людей, как они, встретить в этой жизни большая редкость. И Надя опять вздохнула. Как же она скучала по ним все эти одиннадцать лет!
Телефонный звонок вернул ее из мира воспоминаний в реальность.
— Это Митч, — произнесла она. — Надо ответить.
Вскочив со стула, Надя прошла в дальний угол, где на тумбочке лежал мобильник.
— Привет, Митч, ты что-нибудь выяснил?
— Да. Есть документы по делу о разводе с твоей подписью, но не нашел пока финальную копию. Буду искать.
Она облегченно выдохнула.
— Знаешь, я не помню, чтобы подписывала нечто подобное. Какое там число в документах?
В трубке было слышно, как Митч перелистывает бумаги:
— Тринадцатое августа.
Кровь застыла в ее жилах. Сердце так и запрыгало в груди. Ей вдруг стало душно, тошнота подкатывала к горлу.
— Митч, это значит, прошло всего четыре дня после моего венчания…
— Но тогда ты была в коме… — Он что-то шептал себе поднос, подсчитывая даты: — Похоже, подпись фальшивая.
Она уже подумала об этом.
— А если так, — продолжал он, — значит, развод недействителен. Что и требовалось доказать. Постараюсь подключить к этому делу Ричардса.
Она молчала, тяжело дыша.
— Надя, только не нервничай.
Обычно его голос действовал на нее успокаивающе, но сейчас был не тот случай.
— Ты про что? Как я могу не нервничать? Я до сих пор замужем за Лукасом Стоуном!
Женаты.
Лукас не слышал, как Надя прошептала эти слова, но он прочитал их по ее губам, увидел тревогу в расширившихся глазах и в один миг побледневшее лицо.
Он подавил желание лихо подпрыгнуть на месте и, щелкнув пальцами, крикнуть «Да!». Лукас приблизился к ней настолько, что ощутил ее запах, свежий, как дыхание ветра. Такой волнующий и уже почти забытый. И это был не тот дорогой парфюм, которым она всегда пользовалась, а ее собственный, возбуждавший его аромат, от которого кровь прилила к его лицу.