— Надя…
— И не смей больше называть меня Надя, ты, лживый сукин сын!
— Я все тебе объясню.
— Ты собираешься объяснять, почему ты превратил всю мою жизнь в сплошной ад? Целых одиннадцать лет мучить меня! А теперь твоя поганая компания решила купить долги «ККЛ»! Финальный аккорд! Ты просто молодец! Хотя бы раз при этом ты подумал обо мне? Или я тебе настолько безразлична? Или Рэнд оказался прав? Это твоя личная месть?
Так Рэнд обо всем уже знает? Час от часу не легче.
— Ты эгоистичный садист, Лукас Дэниел Стоун! И я так раскаиваюсь, что когда-то назвала в честь тебя сына!
Ее слова обожгли его, ударили в самое больное место. Словно кто-то вонзил кинжал в его сердце и несколько раз повернул там. Голова закружилась, и он чуть не оступился на скользком полу. Так она назвала сына в его честь? Он не знал…
Надя развернулась и вышла из ванной.
Перешагнув через намокшую корреспонденцию, он схватил полотенце, обернулся и побежал следом за ней. Ему удалось догнать ее только у входной двери. Надя уже успела надеть блузку, и, держа одной рукой сумку с ноутбуком, другой схватилась за дверную ручку.
Лукас едва успел хлопнуть ладонью по деревянной поверхности двери и закрыть перед самым ее носом.
— Надя, дай мне все объяснить.
Правда, сейчас он пока плохо себе представлял, как же оправдаться и объяснить свое намерение навредить ее отцу. Но это уже не имело значения.
— Отойди от меня. Не хочу больше тебя видеть.
Он понимал, как сильно она обиделась. И это было настоящим ударом для него. Как нож в сердце. Лукас поднял руку, чтобы остановить ее, но она загородилась от него сумочкой. Он в бессилии уронил руки.
— Я не хотел причинить тебе боль.
— А что же, по-твоему, ты сделал? Сначала ты показал, как может быть хорошо, а потом отнял это у меня. И на этот раз — намеренно: влюбил меня в себя, а потом… Ты все у меня отнял. Снова.
Итак, она любила его. И не лгала.
— Моя месть, как ты сказала, была направлена против твоего отца. А не против тебя.
— Но ведь он сейчас мертв! Как и мои чувства к тебе! — Надино лицо исказилось от обиды, досады и боли.
А вот это уже была ложь. Она таким натянутым голосом выкрикнула последние слова, что он все понял.
Нужно любой ценой оставить ее здесь и все объяснить.
— Что ты собираешься делать? Вернуться в Майами и преподнести мне все на тарелочке?
Она выпрямилась. Ее глаза прожгли его насквозь, как два лазера.
— Негодяй!
Она и не представляла, как недалека была от истины.
— Надя, не надо так. Ты же выше этого, сильнее. Ну же, покажи мне свою сильную сторону. Будь той женщиной, которая так отчаянно боролась с компанией-конкурентом и задала ей жару! Ты же умеешь сражаться. — Он весь напружинился, как зверь перед прыжком, каждая его мышца, каждое движение излучало напряжение. — Если только ты не хочешь, чтобы твои братья лишились всего.