Спятившего солдата с большим трудом связали и пару раз окатили водой из реки, что, впрочем, не помогло. От него удалось добиться только истерического хихиканья и бессвязных фраз: «Это тролль! Это точно тролль!»
С красным от злости лицом майор отправился в караулку и долго беседовал по телефону с командованием. Вернувшись, майор приказал перерыть здесь все. И его солдаты с увлечением принялись это делать: были подняты все лавки, вскрыты доски пола, полностью переворошен чердак. Особо ответственные даже переложили и проверили мешки пулеметного гнезда, чем вызвали стойкое недоумение у фельдфебеля. В итоге проверки потерянный солдат так и не обнаружился. Второе прочесывание леса также не привело ни к чему, за исключением того, что собаки начали очень сильно нервничать и странно себя вести. По отзывам следопытов, такое случается, если рядом находится какой-то дикий зверь типа волка или медведя. С учетом того что доблестные германские солдаты вытоптали в округе все, вплоть до мелкого кустарника, вопрос о следах завял сам собой.
Также на всякий случай была проверена речка. Обнаружившимся в караулке багром с помощью срубленного на скорую руку плотика было переворошено дно реки на двести метров по обе стороны от моста. Кроме большого количества тины и трех топляков, ничего не обнаружили. Хотя при осмотре опор моста были найдены куски бикфордова шнура. Но фельдфебель быстро объяснил встрепенувшемуся майору, что это следы русской попытки взорвать мост и что взрывчатка давно снята и хранится в караулке. Он с удовольствием покажет ее господину майору за вечерним кофе.
Перерыв до вечера все в радиусе десяти километров, эсэсовцы наконец выдохлись. Майор приказал расставить на подступах к заставе противопехотные мины, обезопасив таким образом солдат на ночь, и высказал мысль об установке дополнительного поста в районе туалета. Основные посты были удвоены, а на мост загнали дрезину с пулеметом и усиленным расчетом из восьми человек.
Следующая ночь обещала быть интересной…
…Без ясного, продуманного идейного содержания агитация вырождается в фразерство.
В. И. Ленин Полн. собр. соч., 5-е изд., т. 47, с. 74
05.07.1941
Ссешес Риллинтар
Самая большая проблема в белорусском лесу состоит в том, что трупы абсолютно некуда прятать. Сперва тащишь труп, как проклятый, километров пять, а потом придумываешь, что же с ним такое сделать. И это если один, а если два? Тогда проблема просто неразрешима без помощи напарника. К счастью, Сергей оказался не таким уж маменькиным сынком, и обязанности переносчика трупов выполнял на «пять». Правда, сперва он очень громко чихал от запаха дикого укропа, которым мы натерлись буквально с ног до головы для того, чтобы сбить со следа собак. Но потом привык и, если не принимать во внимание постоянные попытки промыть мне мозги коммунистической идеологией, стал идеальным напарником. Во всяком случае, из всех доставшихся мне бойцов он лучше всего передвигался по лесу — даже почти не спотыкался на каждом шагу. В принципе разделение нашей группы имело две цели. Первая заключалась в отвлечении внимания немцев от действий старшины с бойцами и уже успешно выполнялась. Вторая состояла во временной изоляции юного комсомольца от остального коллектива. Если бы я его оставил с остальными, еще неясно, чем бы это кончилось, а так он сушил мозги мне, и никому другому. Но это так доставало, что с каждой минутой мне все больше и больше хотелось его уложить в том же овражке, в который мы стаскивали гитлеровцев.