— Разве я выгляжу обеспокоенной? — Ну есть ли хоть что-нибудь, чего бы он не заметил?
— Я чувствую твое беспокойство.
— Черт побери! — Она усмехнулась и бросила на него быстрый взгляд.
— Полагаю, что заботы окажутся либо материнского, либо профессионального свойства. — Он отхлебнул виски. — Скорее первое.
Тэра вздохнула.
— Да…
— Ах так? Стало быть, он все еще звонит ей, этот таинственный испанец?
— Да.
— И это заставляет тебя тревожиться? Но почему? Может, он просто справляется о здоровье своей лошади. Некоторые люди очень странно относятся к четвероногим созданиям.
— Наша дочь, например. Не шути с этим.
— Я бы не посмел.
— Ну-ну…
— Вот что, не заговаривай мне зубы, дорогая. Скажи, что кроется за твоим беспокойством. Обещаю, что буду серьезен. Ты же знаешь.
Ой ли? Тэра молча размышляла. Иногда ей казалось, что она знает Сола не лучше, чем много лет назад, когда он неожиданно ворвался в ее жизнь и обрушился на нее со всей ослепляющей мощью его харизмы.
— Я сама толком не пойму, что меня беспокоит. В этом вся проблема. Черт! Думаю, ничего особенного.
— Тэра! — с упреком произнес он. — Рассказывай.
— Она сейчас очень спокойная, очень сдержанная. — Прозвучало неубедительно. Что еще? Тэра не знала. Как она может описать то, чего почти не чувствует?
— Но разве обычно она не такая? — мягко возразил Сол.
— Угу. Но за последнюю неделю это стало бросаться в глаза. А самое странное, что она не упомянула имени Сатира с тех пор, как он умер. Ни разу.
— А может, ее печаль слишком глубока?
— Может. — Тэра нахмурилась и отпила из бокала. — Просто я чувствую, что у нее появились от нас секреты.
— О-о… — неопределенно отозвался он, очевидно не расположенный продолжать разговор.
Нет, подумала она, здесь нечто большее. Алессандра явно готовится сделать что-то неожиданное, из разряда поступков, которые невозможно предвидеть заранее. Тэра сделала последний глоток виски и поставила пустой стакан на столик. Подняв глаза, она заметила на лице Сола выражение отстраненной сосредоточенности. Он размышлял о своем. Ее задело, что он, похоже, уже забыл о ее глупых тревогах по поводу Алессандры. Скорее всего, муж уже боролся с неверной интерпретацией симфонии Малера, которой дирижировал в Риме в конце недели.
Она вытянулась под простынями и решила не продолжать тему.
В другом конце дома без сна лежала Алессандра. Она слышала, как приехал отец, как родители прошли в спальню. Девушка задремала на полчаса, а потом услышала шаги отца на лестнице.
Мысль о том, что родители занимались любовью, была ей не в новинку. Она привыкла к ней с тех пор, как стала подрастать и разбираться в вопросах секса. Она чувствовала, что становится слишком взрослой и что пора покидать дом. Студенткой Алессандра редко жила дома, а на каникулах либо подрабатывала, либо просто путешествовала, как все ее приятели.