Зоя слегка вздохнула. Потом сбросила туфли и подобрала под себя ноги.
Чарльз пытался убедить себя, что это хороший знак. Когда женщина что-нибудь снимает, это всегда к добру. В жесте Зои было что-то домашнее, вызывавшее в памяти картину чарующего вечера у камина. Они проведут его, прижавшись друг к другу и лакомясь тостами. Хотя почему именно тостами? Вспомнив своих многочисленных бабушек и их неизменное печенье, он быстро сменил меню на стаканчик виски и канапе с копченым лососем.
Зоя Пич была самой замечательной девушкой, которую он видел за последние месяцы. Не потаскушка, но и не синий чулок. По крайней мере, она еще не читала ему Шекспира, из-за которого Чарльз покинул лоно и ложе своей последней подружки.
— Ну, если ты никуда не хочешь ехать, то что могло бы доставить тебе удовольствие? — с деланным терпением спросил он.
Если бы ты ушел и оставил меня в покое, подумала Зоя. Она была измучена и мечтала отдохнуть. Завтра предстоял трудный день. Четыре группы совершенно разных детей в четырех разных школах. А она еще не все приготовила. Конечно, можно было выехать на старом багаже, но это не дело. Дети лучше всего учатся, когда у них есть для этого мотив и когда их поощряют. Нужно дать им как можно больше информации, что требует предварительной подготовки.
— Ну? — стоял на своем Чарльз.
— Я еле дышу, — мягко сказала она. — Чарльз, найди себе для игр кого-нибудь повеселее.
Он умолк, задумался и наконец встал, поняв, что ничего другого не остается. По крайней мере, сегодня.
— Ну что ж, тогда завтра. Пообедаем, сходим в театр, а потом пропустим по рюмочке.
Зоя вздохнула.
— Мы ведь друзья, правда? — как мальчишка, спросил Чарльз.
Она кивнула.
— В том, что мы познакомились, виден перст судьбы, — заявил он, склоняясь над Зоей. — В романтическом Риме. Когда расплачивались за два литра лучшего солодового виски.
Последовал еще один кивок.
Чарльз приблизил к ней лицо и сказал самым обольстительным тоном, на который был способен:
— А в самолете мне показалось, что между нами возникло некое чувство.
Он вспомнил, как держал в объятиях ее нежное, мучительно желанное тело.
Но Зоя держалась скованно.
— Я благодарна тебе за помощь, — уклончиво сказала она.
Чарльз был сбит с толку. Заинтригован. Он еще не встречал женщину, которая бы устояла перед его чарами. Он гордился легкостью, с которой соблазнял женщин. Они падали в его объятия и постель, как кегли. Но Зоя Пич вовсе не собиралась падать. И даже не оказывала отчаянного сопротивления, что, по мнению Чарльза, сулило скорую и окончательную капитуляцию.