Например, Ю. Емельянов в своей монографии «Сталин. На вершине власти», списав у Микояна сцену подготовки проекта решения о создании ГКО и поездки на Ближнюю дачу его соратников, пишет:
«Решили поехать к нему. Он был на Ближней даче.
Молотов, правда, заявил, что Сталин в последние два дня в такой прострации, что ничем не интересуется, не проявляет никакой инициативы, находится в плохом состоянии. Тогда Вознесенский, возмущенный всем услышанным, сказал: «Вячеслав, иди вперед, мы за тобой пойдем», то есть в том смысле, что если Сталин будет себя так вести и дальше, то Молотов должен вести нас, и мы пойдем за ним.
Другие члены Политбюро подобных высказываний не делали и на заявление Вознесенского не обратили внимания. У нас была уверенность в том, что мы сможем организовать оборону и сражаться по-настоящему. Однако это сделать будет не так легко. Никакого упаднического настроения у нас не было. Но Вознесенский был особенно возбужден».
Как «глухой тетерев», Ю. Емельянову вторит Е. Рыбас, написавший совместно с дочерью 2-томную монографию «Сталин». Во втором томе «Судьба и стратегия» читаем:
«Это походило на признание краха.
Именно на следующий день Молотов и предложил создать ГКО.
Перед тем, как ехать к Сталину, Молотов предупредил, что тот «в последние два дня находится в такой прострации, что ничем не интересуется, не проявляет инициативы».
Эти слова вызвали возмущение Вознесенского, и он заявил: «Вячеслав, иди вперед, мы за тобой пойдем».
То есть судьба Сталина повисла на волоске. Если бы сейчас предложение Вознесенского было поддержано, у государства бы появился новый начальник.
Но на самом деле никто не собирался свергать Сталина. Свергать вождя в этот критический час было бы самоубийством. И, повиснув на мгновение, судьба Сталина вернулась на прежнее место». Эх, куда занесло неразборчивого в использовании «достоверных» свидетельств А. И. Микояна, известного биографа И. В. Сталина.
Настораживает то, что и Ю. Емельянов, и Рыбасы, как рефрен, повторяют, с подачи опять же Микояна, слова, якобы произнесенные В. М. Молотовым, что Сталин 29 и 30 июня «…находился в такой прострации, что ничем не интересуется, не проявляет инициативы». Это сказал якобы человек, находившийся в эти дни рядом со Сталиным практически непрерывно, видевший неиссякаемую энергию вождя, пытавшегося детально разобраться в том, что происходит на фронтах, и прежде всего на Западном фронте, гневно клеймящего беспомощность военных, потерявших бразды управления войсками, перенесшего унижение от дуболомных руководителей Наркомата обороны и только на какой-то миг расслабившегося, чтобы осмыслить происходящее накануне принятия судьбоносных для страны решений.