Вскоре погоня приблизится к концу. Даже его жизненная сила и волчья способность к выживанию истощались от непрерывного быстрого движения и напряжения. Дыхание уже с трудом вырывалось из горла, в боку сильно кололо. Ноги дрожали от усталости, раненая нога при каждом шаге отзывалась сильной болью, словно в нее вонзались отточенные ножи. До сих пор киммериец доверялся своему инстинкту дикаря, который спасал его. Каждый нерв и каждый мускул дрожал от напряжения, каждое его движение и усилие служили одной цели — выжить. Однако теперь, в трагически опасном положении, им овладело другое желание: найти такое место, где он, прикрыв свою спину, мог бы продать свою собственную жизнь как можно дороже.
Варвар не покинул тропу и не нырнул в спасительные заросли леса. Он знал, что спрятаться от жестоких и хитрых дикарей было невозможно. Он бежал все дальше и дальше, а кровь из раны все сочилась. Каждый вздох вызывал боль в пересохшем горле. А за спиной раздавались дикие крики его преследователей, рассчитывающих вскоре схватить беглеца. Как голодные волки, они каждый свой прыжок, каждый рывок вперед сопровождали устрашающими воплями и криками.
Внезапно лес кончился. Перед киммерийцем возвышалась каменная стена, отвесно уходящая вверх. Взгляд налево, затем вправо подсказал, что перед ним одинокая скала, которая, подобно каменной башне, вздымалась над лесом. На своей родине, в юности, киммериец, подобно козам, часто карабкался по крутым скалам и лазил по горам. Если б не рана и усталость, то, быть может, он смог бы преодолеть эту скалу, но сейчас у него не было никаких шансов даже достигнуть вершины — пикты успеют пронзить его стрелами.
Скала? Может, с противоположной стороны она не такая крутая и отвесная. Тропа, ведущая из леса, резко сворачивала направо, огибая скалу. Варвар торопливо побежал по едва заметной в траве дорожке и вскоре увидел, что между кромками каменных глыб и расколотыми камнями тропинка ведет к широкой площадке, высоко возвышающейся над тропой.
Этот утес был не самым худшим местом, чтобы покончить счеты с жизнью. Все перед глазами варвара заволокло красной пеленой, однако он продолжал карабкаться вверх по скале, зажав кинжал между зубами.
Он еще не достиг края утеса, когда около сорока раскрашенных пиктов, лесных дикарей, завывая, словно койоты, в беспорядке столпились у подножия скалы. Рев ярости эхом отозвался в лесу, как только пикты обнаружили его. Они стали пускать в беглеца стрелу за стрелой, которые угрожающе рассекали воздух вокруг киммерийца. Невзирая на смертельно опасный посвист стрел, беглец упрямо карабкался вверх. Одна из стрел вонзилась ему в левую ногу. Не останавливаясь, варвар вырвал ее и отбросил в сторону. Стрелы падали вокруг него, со звоном стучали об камни, высекая искры. Киммериец напряг последние силы и перебросил тело через край базальтовой площадки утеса. Все еще сжимая в руках кинжал и секиру, он лег на каменную поверхность и посмотрел вниз на своих преследователей, беснующихся на тропе. Пикты видели только его черную гриву и горящие глаза.