Что там было, я не видел — только слышал. Топот, рычание, лязг и скрежет постепенно сменились отчаянными воплями, а те перешли в предсмертные хрипы и утробное ворчание. Время от времени из «коридора смерти» вылетала чья-нибудь оторванная конечность, там мелькали какие-то уродливые тени, и я от души благословил ночь, которая помешала мне увидеть подробности.
Через четверть часа все было кончено. Перепачканные в крови гомункулы притопали ко мне.
— Молчат, — проворчали они вразнобой. — Не мешают.
Я уже несколько минут не находил себе места, и тут взорвался.
— Вы чего? — заорал я. — Совсем тупые? Я их разве приказывал убивать? Их достаточно было просто вышвырнуть отсюда раз и навсегда!
— Господин сказал. Мы сделали, — был ответ. — Господин скажет еще — мы сделаем еще! Что скажет господин?
На меня наивно и тупо смотрели пятнадцать пар глаз. Я несколько раз глубоко вздохнул, приводя в порядок мысли.
— Господин скажет… Он такое вам скажет… В общем, так. Это все, — я обвел рукой заляпанный грязью, кровью и навозом двор, — убрать вон туда, в яму. А вон то, — я показал на то, что лежало перед воротами, — выбросить наружу. И все там почистить, чтобы ни кровинки и ни соринки не осталось. Все в яму! Понятно?
— Ага, — гомункулы радостно кивнули и затопали прочь.
Итак, я обзавелся первыми своими воинами, которых не мудрствуя лукаво решил назвать глиноземами. Это были идеальные солдаты — выносливые, неутомимые, послушные, практически неуязвимые (из некоторых торчали обломки рыцарских копий, но не похоже было, чтобы эти раны причиняли глиноземам беспокойство). Они были готовы выполнить любой приказ, но высказанный максимально просто и понятно. Их даже, кажется, не нужно было кормить. И тем более им не надо было платить. Но все остальное… Я уже сказал, что они понимали только самые простые слова и команды? Так вот, в их головах было так мало мозгов, что они просто не умели думать. И уж, конечно, никогда ничего не просили. Не зная, что на свете существуют лопаты, они принялись собирать все вручную. Представьте себе глинозема, который ползет на карачках, толкая перед собой постепенно растущую кучу навоза пополам с грязным песком? Силищи у них было немерено, но когда кучи становились слишком неподъемными, они принимались переносить их содержимое в горстях. Какое-то время я стоял на крыльце, наблюдая за ними, а потом махнул рукой и отправился в замок. В кои-то веки я завалился на постель и уснул, едва донеся голову до подушки.
Проснулся я от странных громких звуков. Вскочив с постели, я обнаружил, что вокруг моего ложа плечом к плечу стоят глиноземы и синхронно сопят через свои вывернутые ноздри.