— Я рада это слышать, потому что я нашла у нее под кроватью таблетки. Ей выписали успокоительные таблетки, я должна была тебе сказать, но я не хотела тебя так сильно огорчать, потому что ты и так расстроился, когда узнал, что она переболела и столько потеряла в весе. Это не сильнодействующий препарат, это всего лишь Ritalin — вполне безобидно, правда. Фактически это рекомендовал принимать директор ее новой школы. Куча детей его принимает, вероятно, из-за этого заболевания, оно называется синдром дефицита внимания и гиперактивности, это такой громоздкий медицинский термин, но если ты меня спросишь, что это, то это просто значит, что они немножко рассеянны и не могут сосредоточиться на учебе. Лили всегда говорит, что ее колбасит, правда? Ты ведь это слышал. Во всяком случае, директор сказал, что если она не будет принимать эти таблетки, ей придется уйти, и это вторая школа, в которую она ходит с тех пор, как мы живем здесь, теперь уже это спецшкола для детей с различными расстройствами, что нам еще остается делать? Хотя, возможно, в феврале ее переведут в интернат для подростков. Она тебе что-нибудь об этом говорила? Было бы отлично, если бы так случилось. Местные социальные службы приносят много пользы. Но я узнала это случайно.
Наркотики, думает Марк, Ritalin? У него у самого проблемы с парацетамолом. Он определенно не понимает, почему его дочь должна принимать наркотики. Чтобы вести себя спокойно? Из-за каких-то психических проблем? Она не полоумная. С тех пор как она живет с ними, он не считает ее какой-то двинутой на голову. Если забыть эту сцену в Boots, она просто проводит все свое время в комнате Джеммы, лежит на кровати и слушает свою музыку. И с какой стати Лили должны отправлять в интернат для подростков? Каким бы хорошим он ни был, этот интернат. Лили точно ничего ему об этом не говорила. А насчет пользы социальных служб — ему известно, как Ким могла извернуться и выжать из них и на этот раз все, что ей нужно.
Все, что внезапно приходит ему на ум, пока Ким по-прежнему на том конце провода, в своем доме в Ньюбери после нового ремонта — в котором, считает Марк, он сам тоже принял финансовое участие — но ее хитрость и изворотливость все те же, никуда не делись, так что, когда они виделись в последний раз, в октябре, ему следовало не только выебать ее — ему следовало еще раз как следует ее отдубасить. Тогда, давно, он никогда не избивал ее достаточно сильно. Это были просто игривые шлепки. Несколько шутливых похлопываний. Ничего серьезного.
— Сегодня Рождество, — наконец произносит он, и его мысли начинают проясняться. — И что мне сейчас надо по этому поводу сделать? Почему тебе приспичило сказать это все именно сегодня, а не в любой другой день? Почему бы тебе не вернуться к своему Заку и своему Дэйву — кстати, интересно, почему он передумал и вернулся? — и к твоим добрым старым временам?