— Ты видишь, — говорит он, — я знал, что на самом деле тебе всегда было плевать на нее. Я знал, что ты всегда хотела от нее избавиться, подсовывала ее своим грязным бродягам-хиппи и всем остальным. Эгоистичная пизда. Тебе от самой себя не противно?
Он выключает телефон, осознавая, что Ким уже повесила трубку, и понятия не имеет, что имела в виду Ким, сказав, что он может забирать Лили. Однако снова потирая скулу кончиками пальцев, мягко массируя эту по-прежнему ноющую, по-прежнему остро саднящую шишку, сидя на унитазе с опущенной крышкой, запершись в ванной, закрыв и заперев дверь, чтобы его не смогла подслушать Николь, единственное, что он знает, это то, что он берет на себя ответственность за Лили, за ее жизнь. Это только начало его плана действий — он все исправит. Может, он заберет ее из так называемого интерната для подростков, из Беркшир Хауса, если тамошняя обстановка покажется ему неприемлемой. Если тамошние условия не отвечают самым высоким стандартам, а именно этого, он убежден, заслуживает его дочь. Она не бездельница. Она не дурочка. Как она может быть дурочкой? Она всего лишь ребенок. Его ребенок.
Такое ощущение, как будто это абсолютно противозаконно. Как будто укатить на угнанной машине. В нарушение всех правил. Как будто ему снова четырнадцать. Несмотря на то, что он сидит за рулем собственной «Астры» и выезжает из города по дороге All при свете белого дня. Однако он не сказал Николь, куда направляется, и не думает, что она догадается — он уехал из дому, пока она была наверху, одевала Джемму. Обычно если он уходил из дома, не сказав ни слова, ничего, он шел в город пешком, а теперь он действительно летит, летит по обводному каналу Ваймондхэм — запрятав под капот неимоверное количество лошадиных сил, больше, чем — как он считает — можно выжать из новой BMW Николь — глядя, как впереди сливаются белые линии, и сельский пейзаж сжимается в плотную полосу цвета камуфляжа, это все, что можно различить боковым зрением.
Поблизости только несколько машин, и внезапно его мысли проясняются, он очень давно не испытывал такой легкости, он начинает наслаждаться чувством скорости, обгонять встречающиеся на пути машины и грузовики, а затем медленно перестраиваться в левую полосу. Он выезжает из нее и встраивается снова. Он проделывает этот маневр даже тогда, когда в поле видения вообще нет машин, представляя, что он отрывается от насмерть прицепившегося хвоста преследователей. Он проделывает на машине одну из тех волнистых линий, которые всегда рисует Джемма, выполняя домашнее задание, закрепляя навыки координации глаз и рук, навыки моторики. Ну а он тоже практикует моторику, думает Марк, он отправляется выполнять свою миссию, свою почти секретную миссию.