Курбатов лихорадочно соображал: что-то не стыкуется, он не должен себя так вести. Петровский не настолько туп, чтобы не понимать, насколько реальна опасность. В чем же дело?.. Но обратного пути нет, слово сказано, сдаваться нельзя.
– Ну почему сразу шантаж, Денис?
Он больше не кричал. Его голос был голосом человека, уставшего объяснять всем и каждому, что поступки людей мотивируются не только соображениями подлости и корысти. Голос грубоватый, но вполне отеческий.
– Я не шантажирую тебя, дуралей… Пойми, ты ведь тоже один из нас. Мы должны держаться друг за друга, чтоб не пропасть, как в песне поется… И я к тебе всегда относился с большим уважением. Доверял тебе. Я просто хочу знать: почему?
Петровский смотрел на него, будто ждал продолжения. Потом сказал:
– Ладно. А знаете, как о вас говорят в прокуратуре? Курбатов – это человек, который ничего не говорит и не делает просто так. Ему всегда бывает что-то нужно. Так что вам все-таки нужно?.. Говорите, не стесняйтесь.
Курбатов молчал.
– Хотите, чтобы я добился для вас каких-то благ через высоких покровителей в ФСБ? Или наоборот – хотите натравить меня и Контору на кого-то неугодного вам? Или… может, вам просто нужны деньги?
На какой-то миг Курбатов в самом деле потерял самообладание. Правая ладонь, сжимавшая до этого рулевое колесо, вдруг метнулась в сторону Петровского. Тот с неожиданной ловкостью и силой перехватил руку и вывернул кисть назад, применив болевой прием. Курбатов невольно приподнял тело, выгнулся дугой, заскрипев зубами от боли.
Петровский отпустил его.
– Выходи, – прошипел важняк. – И беги, если тебе есть куда бежать. Все равно твоя жизнь на этом закончена. Сгниешь на нарах, щенок. Пошел вон. Убирайся!..
– Разве вы меня не подвезете на работу? – удивился Петровский. – Вы же обещали.
– Я тебя…
– Вот что, – прервал его Денис. – Скажу вам начистоту. Я не боюсь вас. Сказать почему? Мне хорошо известно, при каких обстоятельствах вы покинули городскую прокуратуру Воронежа. И я знаю, как вас называли там.
Он выдержал паузу.
– «Пылесос». На деле Федорина вас схватили за руку помеченные деньги и все такое… Вы уже стояли одной ногой в тюрьме, но наверху решили не размешивать дерьмо – вони не оберешься… Все спустили на тормозах: вас уволили, вы на год исчезли, а вынырнули уже в Тиходонске. Так? Причем личное дело оказалось чистым, то ли вы листы выдернули, то ли документы подменили. В любом случае уголовная статья у вас на носу висит. А может и две.
Курбатов достал платок и заторможенным движением вытер слюну с подбородка. Его не покидало ощущение нереальности происходящего. Солнце всходило на западе, Дон впадал в Ледовитый океан, а этот щенок Петровский учил его, Курбатова, жизни. Всю жизнь он сдаивал компру на других и умело ее использовал. Сейчас этот сопляк собрал убийственный материал на него самого и использует виртуозно: с небрежной лихостью… Да, мир перевернулся!