Потом неожиданно слово взял Вышинец. Он вышел к столу, постоял, уставившись на пустые стаканы и придерживая виски кончиками пальцев, словно там что-то грозило отвалиться. Потом произнес:
– У меня есть пара слов, товарищи. Я хочу сказать о Тане Лопатко. Она была опытный следователь… Я ее знал. Как никто здесь ее не знал…
Курбатов поднял бровь, Денис повернул голову.
– И я должен сказать, – Вышинец зажмурился, как от сильной головной боли. – Вы не понимали ее. Никто. А мы с Таней близки…
– Здесь не панихида, – резко прервал его зампрокурора Панин. – Иди проспись сперва.
– А вы мне рот не затыкайте, – медленно проговорил Вышинец. – Я уже не мальчик, к вашему…
– Заткнись, – рявкнул Курбатов.
Вышинец растерянно заморгал, лицо его скривилось. Вася Дерзон подошел к нему, что-то сказал негромко и, положив руку ему на плечо, увел прочь от стола.
– Ладно, хватит, – сказал Рахманов. Он занял свое привычное место во главе стола. – Доблесть не в разговорах, а в делах. Давайте за работу.
Денис ближе других стоял к дверям и вышел первый. Маргарита за своим столом пудрилась, перед ней лежала груда перемазанных тушью салфеток.
– Ну как, нормально? – Она повернула к Денису заштукатуренное лицо. – Ничего не видно?
– Ничего.
В коридоре он закурил и остановился рядом с урной. Из прокурорских дверей выходили один за другим – Шур, Панин, Дерзон, Климчук, Лапин, жалкий и мокрый Коленька Вышинец… Здесь чего-то или кого-то не хватало.
«Во всей прокуратуре был один-единственный нормальный человек, – подумал Денис. – Его вчера убили».
Курбатов еще некоторое время что-то обсуждал с Рахмановым и вышел гораздо позже остальных.
– Вас можно на пару слов, Александр Петрович? – Денис потушил сигарету в урне и подошел к важняку.
Тот посмотрел острым взглядом и молча направился к себе в кабинет. Денис пошел за ним.
– Я был у Тани вчера, – сказал он, когда они расположились по обе стороны широкого следственного стола: Курбатов в своем кожаном кресле с высокой спинкой, Денис – на стуле для посетителей. Или подследственных.
Курбатов отвернулся и зачем-то посмотрел в окно.
– Один столовый прибор, выходит, твой.
– Мой, – подтвердил Денис.
Курбатов привстал, продолжая что-то высматривать. Денис бы не удивился, если бы он сейчас достал леечку и принялся поливать кактусы, расставленные в горшках на подоконнике. Но тот лишь взял заботливо вычищенную пепельницу, задвинутую за горшки, и поставил перед собой на стол. Потом подвинул ближе к Денису.
– Ну, Петровский, – сказал он с какой-то даже веселостью в голосе. – Где какая срань случится, там обязательно твои пальчики, а?