Он резкими тычками набрал на панели домофона код квартиры, толкнул дверь.
– Вот так мы и поговорили с твоим Красюковым. Я вернулся, как помоями облитый, честное слово.
– Слушай, отец, но ведь я мог бы тебя за неделю всему этому обучить и... – начал было Евсеев, но Петр Данилович жестом остановил его.
– Не в этом дело, – с горечью сказал он, поднимаясь по лестнице. – Я и сам все понимаю. Старый пес, новым трюкам не обучен... Ладно. Потом как-нибудь обсудим. Дома матери ни слова – понял?
...«Собрать что-нибудь на стол» у Клавдии Ивановны вылилось в так называемое Малое Праздничное Меню: домашние пельмени, холодец и запеченный в духовке увесистый кусок говядины, нашпигованный салом и специями. Это был священный дар горячо любимому сыну, в силу обстоятельств живущему на съемной квартире с особой, которая в худшие дни морит его голодом, а в лучшие портит его желудок полуфабрикатами. Дар был принят и с аппетитом поглощен. Хотя, если честно, именно Клавдия Ивановна и была тем самым обстоятельством, которое вынудило их с Мариной покинуть родительский дом. Они старались как могли, даже Марина. Кстати, в первые годы замужества она была куда мягче и компромиссней, чем сейчас. Но после тех ее именин, когда Юра уехал по срочному вызову, а вся шумная балетно-эстрадная компания, включая Марину, до шести утра сидела в баре через дорогу, – после этого ему пришлось выбирать: либо им обоим съезжать на квартиру, либо Марина съедет одна, не выдержав убийственно-холодного прессинга свекрови. В последнее время Юра думал, что так и лучше. По крайней мере родители не становятся свидетелями их ссор.
В конце обеда зазвонил сотовый. Марина, легка на помине.
– Брута привезешь? – спросила, как не в чем ни бывало. – Я ему такое рагу купила, закачаешься. Целых полтонны, неделю отъедаться будет после родительской овсянки.
Евсеев чуть не рассмеялся в голос. Надо же, у Марины тоже имелись свои священные дары – для загибающегося от сбалансированного питания Брута! Пес, будто услышав, что речь идет о нем, приподнялся и вопросительно хрюкнул. С Мариной у них было полное взаимопонимание и даже родство душ. По крайней мере ей не приходилось, как отцу, дважды повторять команды и выходить из себя (или просто она чувствовала, какие команды давать стоит, а какие нет?). В результате Брут жил как бы на два дома и чувствовал себя при этом прекрасно.
– Привезу твоего Брута, не волнуйся, – сказал Юрий Петрович в трубку. И спохватился: – Если только родители, конечно, не будут против.
Петр Данилович развел руками: какие проблемы? Клавдия Ивановна поджала губы и отвернулась.