– А сколько золота там было?
Павел Матвеевич скривился.
– Кто знает? Говорю же: мы свою службу несли без любопытства. Офицеры из спецроты за нашими спинами шныряли в штреки, закладку делали. Это опять по разговорам – сам-то я не видел. Болтали разное. Но вроде, пять тонн, не меньше.
Пять тонн золота. Леший вдруг прочувствовал это, представил. Пять тысяч килограммовых слитков. Ими можно замостить вот эту дорогу под дедовыми окнами. Поставить друг на друга – получится высоченный столб, раза в два выше этой десятиэтажки. Хотя нет, золото тяжелое, компактное...
– ...Только, я думаю, ничего там уже нет, – продолжал Павел Матвеевич. – Давно. Как нас в штрафбаты раскидали, так сразу другую команду туда поставили. Я так думаю. Не салаг из прикрытия, а спецов каких-нибудь... Тогда ведь каждая золотая крупинка на счету была: продовольствие закупали за границей, технику, сталь. Не оставили бы его там гнить, это точно. Ты когда-нибудь консервированную яичницу с салом ел? Вот я ел. Английская закуска. В банках таких привозили, с колечком. Мне два раза всего досталось – и то счастье, штрафбат деликатесами не баловали, сам понимаешь...
– Погодите. – Леший теперь сам не знал, от чего у него шумит в голове – от водки или от чего другого. – Так вы точно знаете, что золото из штреков выбрали? Или только предполагаете?
Дед открыл было рот, но запнулся. Вздохнул, посмотрел в окно. Снял с подбородка прилипший листик петрушки.
– Не знаю, – проговорил он. – Мне это золото поперек горла встало, и другим тоже. Нехай лежит себе, мать его. Я так думаю. А что – всерьез за него беретесь? Или так, щупаете потиху?
Он повернулся к Лешему.
– Думаю, всерьез.
Дед кивнул.
– Непонятно это всё. В окопах когда сидели, думали – фашиста задавим, вот другая жизнь сразу начнется. Прекрасная. Как в сказке. Деньги эти, побрякушки всякие – ни в чем недостатка не будет, все самое лучшее. Такого зверя ведь завалили!.. А вот, поди ж ты: страна опять на бобах, верно?.. Тогда думали, что мы бедные, а сейчас ищем то, что в бедности той обронили, ногти сдираем. Как это так, майор?
– Не знаю, – сказал Леший.
– И я вот не знаю.
Порывшись в своей папке, Леший достал копию странички, которую передал ему Евсеев.
– Вот, Павел Матвеевич, это – лист из именного блокнота участника операции «Семь-девять». На обложке было выбито: лейтенант Шапошников. Вы знали человека с такой фамилией?
Первухин подслеповато наклонился к бумаге, отправился к серванту за очками – вместо дужек проволокой примотана обычная резинка, – надел их, еще раз посмотрел.