Заключенный глубоко задумался.
— Я не умею описывать внешность людей, да и, кроме того, в его наружности не было ничего примечательного.
Вдохновленный моим молчанием, эсэсовец продолжал:
— По-моему, это приносило ему успех, сэр. Он был хорошим разведчиком, потому что не выделялся из толпы. У него была заурядная внешность. Помнится, он был среднего роста, но никаких особых примет я не могу назвать.
— Понятно. Как вы думаете, он не был похож на меня?
Заключенный взглянул на меня и засмеялся.
— Конечно, нет! Он был совсем не похож на вас.
— Ну что ж, может быть, — сказал я. — Ваше дело представляется мне достаточно ясным, и я доволен, что поговорил с вами. Как только ваши показания будут проверены по архивным материалам, отпадет нужда задерживать вас здесь. Когда мне станет ясно, что вы сделали для своей страны, я постараюсь сделать все, чтобы вам воздали по заслугам.
— О, спасибо вам, сэр. Я не могу выразить, как я признателен вам за любезность.
— Да полно, полно, не стоит благодарить меня. Ровно столько же я сделал бы для любого человека в вашем положении. Между прочим, не могли бы вы оказать мне одну любезность.
— Все, что вам угодно, сэр!
Судя по его лицу, он был счастлив услужить мне.
— Когда мы расстанемся, вы, вероятно, припомните различные детали вашей разведывательной работы. Они могут быть очень полезными, да и просто интересно узнать поподробнее о вашей опасной деятельности. На досуге запишите, пожалуйста, все, что вам удастся вспомнить о вашей работе в эти несколько лет. Я попросил бы вас не опускать ничего, какими бы незначительными ни были, на ваш взгляд, некоторые детали. Я скажу надзирателю, чтобы он дал вам все необходимое для письма. Закончив заметки, передайте их надзирателю, скажите мое имя, и они попадут прямо ко мне.
— Хорошо, сэр, я сделаю все, что могу.
Немного подумав, он спросил:
— Да, но кому мне адресовать свою докладную? Я не знаю вашей фамилии.
Я молчал и только пристально смотрел на него.
— Моя фамилия? Моя фамилия Пинто, подполковник Пинто!
Глава 8.
И ВСЕ-ТАКИ ОН ЗАГОВОРИЛ
В приложении к первой главе я говорил, что офицер контрразведки никогда не должен доверяться своим впечатлениям о подозреваемом. Хороший шпион достаточно натренирован, чтобы создать о себе благоприятное впечатление. У него может быть открытое, честное выражение лица. Используя все свои актерские способности, он постарается доказать, что он настоящий честный гражданин. Наоборот, действительно честный человек обычно не готов к этому, если только он не продавец и не коммивояжер, ибо сама профессия учит их завоевывать симпатии людей. Более того, невиновному человеку незачем усиленно подчеркивать свою честность при перекрестном допросе. Он знает, что он ни в чем не виновен, и надеется, что допрашивающие поймут это без его помощи.