В помещении лазарета кто-то громко вскрикнул и снова раздался хлопок. Маленькая Вика истошно заревела и бросилась прочь, то и дело налетая в полумраке на ящики, коробки, мешки и просто кучи хлама, которыми был забит коридор до лазарета. Из-за спины донесся чей-то вопль: «Мужик! Ты что делаешь?!», но в ответ раздался очередной хлопок.
Все началось месяца два назад. Откуда пришла зараза никто не знал, возможно сталкеры принесли с поверхности, или она уже давно дожидалась своего часа в одной из химических лабораторий, бережно собранных в коробки и перенесенных в бункер незадолго до Катастрофы – спасшиеся то и дело пересматривали банки-склянки с реактивами, надеясь найти в них хоть что-то полезное. Так или иначе, но через неделю после первого слегшего больного заболели еще трое. А потом еще пятеро и дальше шло только по нарастающей. Симптомы у всех больных были одинаковы: сначала сыпь, за несколько часов покрывавшая все тело, потом высокая температура, почти полная невменяемость. После этого зараженному оставалось не больше двух суток. Больных старались как можно быстрее изолировать – под лазарет отвели самый дальний закуток бункера, и ходил туда только врач, одевая перед этим защитный костюм и респиратор. Но никакие меры предосторожностей не помогали – через полтора месяца неизвестная болезнь выкосила большинство жителей бункера. А не так давно заболел сам врач.
- Да что ты такое говоришь! Сбрендил, Петя? – Вечно улыбающийся Семён в этот раз был предельно серьезен.
Помолчали с полминуты.
- А если после этого все закончится? У них все равно нет шансов, а у нас ребенок. – Тихо заговорила Марина, боясь поднять глаза на собеседников.
Решение проблемы уже давно витало в воздухе ожидая, кто из оставшихся в живых первым решиться его предложить. Мерзкая и постыдная, но все же необходимость выбрать, будешь ли ты мертвым гуманистом, либо живой сволочью. Умирать не хочет никто, а что поделаешь?
- И я об этом! – подтвердил Петр. – Семья у меня. А те даже не поймут нифига – они… Вы и не видели небось, кто-то уже потерял сознание, кто-то полностью невменяем. Впрочем, это почти одно и то же…
- Ладно вам… - Помедлив, заговорил Семён, доставая из какой-то коробки и передавая ему объемистый газетный сверток. – Там еще две обоймы в комплекте… На всех должно хватить… Только я, это… С тобой не пойду…
- Я и сам справлюсь. – Каким-то необычно холодным тоном ответил Петр.
Он принял протянутый сверток, тяжело вздохнул и вышел. Семён проводил его тяжелым взглядом и покачал головой, прикрывая дверь в комнату. За спиной послышался тихий всхлип, и он обернулся. Сидящая за столом Марина плакала навзрыд, закрывая покрасневшее лицо руками и тихо подвывая.