Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? (Делягин)

Среди экзотических и относительно безобидных, но весьма наглядных примеров такого ущерба можно выделить, например, вызывающую неизменное удивление российских туристов относительную незначительность доли француженок, соответствующих распространенным в России представлениям о красоте, – «эхо» террора времен Великой Французской революции, использовавшегося в том числе, разумеется, и для масштабного сведения личных счетов.

Один из симптомов запущенного сифилиса – сыпь, выступающая на голове у корней волос.

Исследование проводилось, разумеется, с технологически обусловленным запаздыванием. Как следует из изучения полного текста доклада фонда «ИНДЕМ», указание на 2005 год, содержащееся в таблицах презентационного варианта, относится ко времени проведения опросов, а не ко времени проведения исследуемых коррупционных операций.

По меткому выражению Д. Рогозина.

Бум потребительского кредитования в конечном счете вызван незащищенностью собственности: не находя из-за нее надежных заемщиков, значительная часть банков вынуждена направлять «нефтедоллары» на кредитование населения.

http://www.newsru.com/crime/02jun2005/karina.html

Осознанный отказ отдельных профессиональных правозащитников и либеральных деятелей вступиться за пострадавшую на том основании, что убитый был армянином, а она русской, и что в ее поддержку выступили представители некоторых русских националистических организаций, в первую очередь Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ), не просто свидетельствует об их недобросовестности и бесчеловечности. Данный отказ в полной мере раскрыл агрессивно националистический, русофобский и последовательно разжигающий национальную рознь в России характер этих якобы интернационально и демократически настроенных лиц.

Поистине животная ненависть отдельных деятелей демократического движения (особенно профессиональных грантополучателей) к стране своего проживания, к ее народу и культуре является главной причиной распространенного и в большинстве случаев несправедливо негативного отношения к профессиональным правозащитникам. Многие из них в последнее время осознали общность интересов России и различных оппозиционных групп и начали оказывать поддержку не только правым, но и левым силам, до «лимоновцев» включительно.

Однако русофобия некоторых либералов и представителей «демшизы» точно так же, как антисемитизм некоторых представителей национально-патриотической оппозиции, мешает объединению оппозиционных сил и, подрывая единство действий против силовой олигархии, играет ей на руку.

О недееспособности руководства современной России свидетельствует тот факт, что они даже не смогли придумать для своего политического гомункулуса оригинального названия, просто скопировав название общественного движения, поддерживавшего на выборах губернатора Красноярского края председателя Законодательного собрания А. Усса против ставшего в итоге губернатором А. Хлопонина и С. Глазьева.

А на устранение порождающих революционную ситуацию фундаментальных факторов, кратко описанных во введении, Путин гарантированно не способен примерно по тем же причинам, что и доведший Россию до Великой Октябрьской социалистической революции и по политическим причинам причисленный ныне к лику святых Николай Кровавый.

Это хорошо коррелирует с официальными данными (приведенными в «Бюджетной политике 2006–2008 годов» Минфина, так как Росстат с начала 2005 года – вероятно, в связи с последствиями монетизацией льгот – прекратил публикацию данного показателя в общедоступных источниках), по которым в 2005 году имело доходы ниже прожиточного минимума 15,8 % населения страны, – что, собственно, и позволяет с доверием относиться к результатам исследования.

Весьма существенным признаком широкого масштаба деятельности этих провокаторов стало резкое изменение содержания интернет-форумов в начале 2005 года, когда правящая бюрократия была шокирована массовостью стихийного протеста. Антисемитские эскапады в мгновение ока резко сократились, уступив место истерическим обвинениям в адрес любых людей, в той или иной форме выражающих симпатии в адрес протестующих и негодование в адрес государства. Мгновенная и практически полная «смена темы» (да еще на лежащую в совершенно иной плоскости – с антисемитизма на поддержку государства против русских в массе своей пенсионеров) представляется вполне достаточным доказательством того, что подавляющее большинство антисемитских высказываний на форумах принадлежит не психически нездоровым людям, а сотрудникам пропагандистских структур правящей бюрократии, занимающихся дезорганизацией и дискредитацией оппозиции. Потрясенная и напуганная протестами (голодающему Рогозину вполне серьезно звонили из Кремля с требованием не призывать народ выйти на улицу!), правящая бюрократия просто перебросила своих сотрудников с одного направления работы на другое, совершенно не интересуясь тем, как это отразится на информационном поле.

Подробней об основных аспектах современной цивилизационной конкуренции см. в книге Михаила Делягина «Мировой кризис. Общая теория глобализации» М., «Инфра-М», 2003, а об особенностях экспансии радикального ислама в российском обществе – в книге Михаила Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

Принципиально важно, что это правило, – как, впрочем, и все остальные, – отнюдь не является абсолютным и универсальным. Табуирование этноконфессиональной проблематики не только возможно, но и целесообразно при наличии жесткого и эффективного государства, последовательно, целенаправленно и успешно решающего эти проблемы при помощи гибко корректируемой по мере необходимости политики. В этом случае предельное ограничение общественной дискуссии весьма действенно содействует постепенному решению, а затем и снятию проблемы – примерно так же зарастает рана, если ее не тревожить.

Однако долгосрочное соблюдение требования эффективности государства в этих условиях представляется проблематичным в принципе. Ведь замалчивание этноконфессиональных проблем, способствуя снижению внимания общества к ним (так как чрезмерное внимание подобного рода, безусловно, является опасным для самого этого общества), повышает вероятность пренебрежения ими сначала при подготовке специалистов государственного управления, а потом и в ходе самого государственного управления – когда соответствующее поколение специалистов выдвинется на ключевые позиции. Государство, являясь неотъемлемой и не поддающейся обособлению (во всяком случае, полному и долговременному) частью общества, само становится жертвой собственных требований по замалчиванию этноконфессиональной проблематики и прекращению открытой общественной дискуссии. Об этом ярко свидетельствуют примеры не только Советского Союза, но и развитых демократических стран – Франции, США, Великобритании, Австралии и Германии.

Так как решение этноконфессиональных проблем цивилизованным путем не может занять время менее жизни одного поколения, данная угроза представляется объективной и грозной.

Ее преодоление в принципе реально, но требует от государства длительных сверхусилий – подготовки высококлассных и исключительно важных специалистов по официально несуществующей или, по крайней мере, незначимой проблеме. На практике подобное длительное сверхусилие представляется возможным лишь в исключительных случаях.

Ничего нового или исключительного в этом нет; еще судьбу Великой Октябрьской социалистической революции в критические дни лета 1918 года решили, как известно, латышские стрелки, а также части, сформированные из венгерских военнопленных и китайцев.

Правда, это мракобесие, как это часто бывает в последние десятилетия, парадоксально разделяют и экологи, считающие, что ветряки распугают местных птиц. При этом экологи не утруждают себя мыслью о возможности размещения ветроэлектростанции в отдаленных частях Соловецких островов или даже на небольших пустынных островках, где они не будут мешать ни людям, ни птицам.

Правда, для населения, благодаря перекрестному субсидированию, цена электроэнергии поддерживается на вполне приемлемом уровне – 86 коп. за 1 кВт-ч, так что использование дизельной электростанции создает неудобства в основном для развития хозяйства Соловецких островов (достаточно указать на то, что в номерах фешенебельных гостиниц, появляющихся на них в последнее время, нет холодильников, а в ряде случаев и телевизоров, а электрическое освещение носит скорее символический характер, – все это оказывается слишком дорого даже для тех, кто берет за суточное проживание в скромном номере 140 долл.).

Позиция монахов во многом объясняется тем, что они, насколько можно понять, благодаря отнесению основной части своих помещений в категорию жилых, платят за использование электроэнергии для хозяйственных нужд (за исключением освещения скотного двора) по ставкам населения, то есть почти в десять раз меньше, чем остальные субъекты хозяйственной деятельности, функционирующие на островах. В результате монахи получают колоссальные неконкурентные преимущества, весьма эффективно используемые, разумеется, и в рамках религиозной пропаганды.

В обыденной жизни характерной больше для наиболее агрессивных и «отмороженных» представителей криминального мира.

Классическим примером служат сообщения о том, что получившее широкий общественный резонанс убийство Тимура Качаравы – санкт-петербургского музыканта и члена «антифашистской» экстремистской группировки «антифа» – и тяжелое ранение его спутника было простой местью за произошедшее за 2 часа до этого массовое избиение коротко стриженного молодого человека, в котором погибший вместе со своим другом «принял активное участие». В ходе этого избиения «десять представителей группировки „антифа“ нанесли тяжкие телесные повреждения юноше с короткой стрижкой (якобы „скинхеду“). Пострадавший был госпитализирован в тяжелом состоянии». (http://www.apn.ru/?chapter_name=events&data_id=2728&do=view_single)

Именно поэтому Российская империя и в еще в большей степени Советский Союз не были империями в традиционном смысле слова: они занимались не столько эксплуатацией, сколько развитием «колоний». Обвинения их в «имперскости» представляет собой, таким образом, простую пропаганду, направленную на извращение их сущности и дискредитацию путем приравнивания к колониальным империям и современной неоколониальной империи – США.

О масштабах сознательного переписывания и извращения истории свидетельствует, например, культивируемая в Прибалтике обида за «оккупацию» ее территории Советским Союзом. При этом последовательно игнорируется, что все прибалтийские страны получили независимость из рук «преступной» Советской власти (а Литва – еще и огромные территории), ни одна из них в период независимости не управлялась не только демократическим, но даже и просто разумным образом, в результате чего все они уже во время Второй мировой войны вошли в состав СССР в результате волеизъявления собственного (пусть даже и обманутого пропагандой) населения, то есть по доброй воле. С точки зрения не только тогдашнего, но и современного международного права, не говоря уже о простом здравом смысле, вхождение Прибалтики в состав СССР никак не соответствовало содержанию понятия «оккупация». То же, с незначительными поправками, относится и к Польше.

Действительным эксплуататором Советский Союз был исключительно короткие периоды в своей истории. Так, например, после победы в Великой Отечественной войне цены на поставляемую в него продукцию стран Восточной Европы последовательно занижались, что вело, по сути дела, к их эксплуатации. Однако после беспорядков в Берлине и Польше в 1953 году, во многом вызванных именно социально-экономическими последствиями этой практики, она была решительно прекращена, и наша страна, напротив, начала субсидировать развитие социалистических стран Восточной Европы как своих союзников.

Субсидирование это пережило и сам Советский Союз; в настоящее время оно существует в виде практически безоговорочного признания Россией в высшей степени спорных «долгов», возникших перед наиболее развитыми социалистическими странами Восточной Европы в последние годы существования СССР в результате, насколько можно судить, массового предательства государственных интересов коррумпированной советской бюрократией. Спорность этих долгов позволяла не признавать и не платить их, однако руководство России отказалось от этой возможности – при этом некоторые скандалы (в частности, дело «Фалькона») позволяют предположить, что этот отказ также не был вполне бескорыстным.

Франция отменила рабство в своих колониях лишь в 1848 году; крепостное право, отмененное в 1772 году, существовало в ней минимум на сто лет больше, чем в России (где оно было введено в 1649 году); крепостное право в Германии (Пруссии) было отменено в 1807 году.

Прогресс, достигнутый многими народами именно в рамках Российской империи (фантастическая цивилизаторская роль Советского Союза не вызывает сомнений даже у его оголтелых противников), по понятным идеологическим причинам никогда толком не популяризовался и в настоящее время практически забыт. Тем не менее он становится очевиден из многих вроде бы незначительных деталей; так, во второй половине ХIХ века серьезное недовольство в Финляндии (бывшей не просто автономией в составе царской России, но автономией, имевшей собственные законы, весьма существенно отличавшиеся от российских!) вызвал запрет «горячим финским парням» посещать трактиры с ножами (известными до сих пор как «финки»). Запрет был вызван многочисленностью жертв в результате поножовщин, в которые, естественно, перерастали частые пьяные драки.

В качестве подтверждения этой гипотезы стоит вспомнить и то, что в последующем польский и финский народы с оружием в руках отстаивали и, в конечном счете, успешно отстояли (хотя и с понятной и объективно обусловленной помощью извне) свою независимость против бывшей метрополии. В то же время остальные получившие государственную независимость народы в разные годы и при разных исторических обстоятельствах сочли за благо вернуться в ее состав.

Несмотря на филологическое образование некоторых руководителей силовых структур.

Ничего необычного в таком самоубийстве нет: оно обычно наблюдается в районах этнических чисток в виде практически полной пассивности истребляемого и изгоняемого населения. В Европе в последние годы оно наблюдалось, например, со стороны невайнахского (преимущественно русского) населения Чечни в 1991–1994 годах (по данным С. Маркедонова, заведующего отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, приведенного в статье «Чечня не отпустит Россию» (http://www.ipma.ru/publikazii/voenkonflikt/582-print.html), в 1991–1994 годах в Чечне было убито или пропало без вести более 10 тыс. чел., в большинстве своем русских, а в 1992–1994 годах из нее выехало 147 тыс. чел., из которых более 80 % – русские, более 12 % – представители других невайнахских народов) и сербского населения Косово после 1999 года.

Этнические диаспоры просто в силу своего общественного положения являются исключительно зависимыми от отношения к себе силовых и особенно правоохранительных органов. В сочетании с исключительной внутренней дисциплиной это вполне объективно делает их если и не «ударной силой», то, во всяком случае, весьма существенным элементом широко используемого в политических целях «административного ресурса».

В частности, по оценкам ряда специалистов, «правильное» голосование диаспор на выборах губернатора Санкт-Петербурга, в значительной степени обусловленное эффективной работой с ними представителей силовых структур, сыграло решающую роль в победе Матвиенко. При этом произошло знаменательное событие: так как соперницу Матвиенко, насколько можно понять, поддерживали в том числе и организованные преступные сообщества, получилось, что диаспоры голосовали против преступных группировок, в том числе и состоящих из членов диаспор!

Разрыв, пусть даже и временный, связей между этническими диаспорами и этнической преступностью, длительное время казался недостижимым и представляется, несмотря на все сопутствующие обстоятельства, выдающимся политическим достижением. Сама возможность такого результата (не говоря уже об относительной простоте его достижения) является сильнейшим аргументом в пользу возможностей социализации, а затем и интеграции основной массы существующих в сегодняшней России диаспор в российское общество.

Именно в этом заключается принципиальное отличие стремящейся к разрушению России части исламистов от крыла либералов, выражающих интересы транснациональных корпораций. Первые стремятся к нашему уничтожению уже сегодня, представляют собой смертельную опасность уже сегодня и потому уже сегодня должны восприниматься только в качестве врагов.

Вторые же ведут в настоящее время преимущественно правозащитную деятельность, приносят в этом качестве значительно больше пользы, чем вреда, и потому до самого крушения правящей бюрократии в системном кризисе являются союзниками, хотя, безусловно, временными и частичными, ответственной оппозиции.

После снижения импортных пошлин на ввоз комплектующих для последующей «отверточной сборки» на территории всей России, осуществленного с 1 января 2005 года, описанная возможность практически сошла на нет. Однако Калининградская область все еще остается «окном» для некоторых видов импорта, в том числе нелегального (так называемого «серого») – например, импорта мяса птицы сверх официальных тарифных квот.

См. об этих причинах в книге автора «Россия после Путина: неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

В полном соответствии с классическим анекдотом начала 90-х годов, по которому милиционер, обнаруживший в багажнике остановленной автомашины автомат Калашникова, получает в ответ на вопль «Что это??» невозмутимый ответ: «Калькулятор». После демонстрации соответствующего прибора милиционер получает «научное» разъяснение: «У тебя калькулятор для предварительных расчетов, а у меня – для окончательных».

Хотя большевики и лукавили, используя для сравнения его показатели, так как в силу экономического кризиса они в целом были заметно хуже, чем показатели, например, 1910 года.

Дух которых точнее всего передан отнюдь не приукрашивающей историю в угоду «конкретным пацанам» «Бригадой», а жуткими в своей незатейливости «Жмурками».

По меткому выражению А.М. Ильницкого.

На самом деле, конечно, эти фантастически комфортные условия созданы для топ-менеджеров крупных корпораций ими самими, а корпоративная система, будучи послушной им и практически не контролируемой извне средой, оказалась лишь исключительно удобным и эффективным инструментом для оправдания и реализации их ни с чем не сообразных фантастически завышенных материальных требований.

Повод к войне (лат.).

Это представлялось в принципе возможным еще и потому, что протест оппозиции против фальсификации итогов выборов в Мосгордуму формально подрывал бы позиции не федеральной, а московской бюрократии, облегчая тем самым усилия силовой олигархии по смещению Лужкова и установления своего контроля за Москвой. Ведь не секрет, что столица России рассматривается преобладающей частью «хозяев» нашей в качестве не столько нуждающегося в эффективном управлении города, сколько подлежащей разграблению совокупности ценных объектов имущества и мощных финансовых потоков. Столь деструктивный подход с высокой степенью вероятности превратит вероятный перехват ими власти в городе в один из ключевых факторов обрушения России в системный кризис.

В то же время жесткая антилужковская ориентация силовой олигархии создавала объективные предпосылки для временного союза с ней наиболее организованной части российской оппозиции. Ведь поскольку системный кризис все равно неизбежен, бороться за его избежание или наступление его в более поздние сроки (когда он будет более разрушителен из-за более полного исчерпания общественных «запасов прочности») попросту не имеет смысла. Соответственно, то или иное укрепляющее оппозицию действие представляется вполне приемлемым, даже если оно может приблизить системный кризис.

С этой точки зрения борьба против фальсификации выборов в Мосгордуму могла бы стать для российской оппозиции исключительно значимой генеральной репетицией действий в условиях системного кризиса, хотя для силовой олигархии она оставалась бы инструментом удовлетворения своих непомерно растущих аппетитов. При этом случайное мимолетное совпадение интересов могло при должной аппаратно-политической подготовке обеспечить оппозиции действенную защиту со стороны отдельных элементов силовой олигархии и, соответственно, исключительно комфортные условия проведения протеста.

Такие условия, если заранее подготовиться к ним, позволили бы качественно улучшить организованность и слаженность действий, существенно расширить круг союзников и, главное, создать качественно новые организационные механизмы, которые эффективно функционировали бы и в будущем, в обычных условиях жесткого подавления со стороны правящей бюрократии.

Потеря этой великолепной возможности в силу ничтожества руководителей целого ряда оппозиционных структур стала подлинной трагедией не столько для оппозиции, сколько для России.

Руководство КПРФ, как и полтора десятка московских маргиналов, составивших некий «Левый фронт», в частности, заявили, что снятие «Родины» с выборов Мосгорсудом является не отражением реальной оппозиционности этой партии, но всего лишь пиар-акцией, которая привлечет внимание к этому «кремлевскому проекту». Окончательное снятие «Родины» показало, что борьба велась всерьез, и разоблачила в качестве «проекта Кремля» самих крикунов.

Принципиально важно, что речь идет не о самоочевидном запрете иностранного финансирования политической деятельности, действующего во всех суверенных государствах мира, включая Россию, а об ограничении финансирования именно общественной деятельности.

Это вызвано не только тем, что правящая бюрократия в силу своих неотъемлемых особенностей рассматривает (возможно, вполне справедливо) в качестве своего основного врага собственное общество, но и безусловным политическим давлением, оказываемым на нее рядом финансируемых извне российских общественных организаций. Подобное давление является одним из инструментов глобальной конкуренции и часто действительно оказывает разрушительное воздействие (как мы помним хотя бы на примере Советского Союза или России 90-х годов).

Однако в силу самого характера этого давления единственным эффективным инструментом его нейтрализации является ответственная и внятная государственная политика, убедительно соответствующая интересам общества и тем самым заранее обесценивающая все усилия, направленные на формирование недовольства. Попытки административного ограничения внешнего финансирования (как и активизация пропагандистских усилий) могут быть действенной вспомогательной мерой, но лишь при условии четкого выполнения этого главного условия. В противном же случае они способны лишь усилить общественное недовольство, вызываемое в первую очередь не внешним давлением, но обострением внутренних проблем из-за видимой безответственности государства.

Теоретически, единственная представляющаяся вполне гарантированной природная катастрофа – таяние вечной мерзлоты в Западной Сибири с соответствующим разрушением инфраструктуры добычи нефти и газа. Однако в силу неопределенности причин глобального потепления нет никаких гарантий в том, что оно будет продолжаться до тех пор, пока подобное таяние не начнется (и, кстати, неясны масштабы изменения температуры, необходимой для этого; достаточно указать, что в принципе логичный вывод о неравномерности изменения температуры в различных регионах Земли был признан официальной наукой лишь относительно недавно).

Подробней об этом см. в книге М.Г. Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли оранжево-зеленая революция?» М., «Вече», 2005.

Подробней об этом см. в книге М.Г. Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли оранжево-зеленая революция?» М., «Вече», 2005.

Подробней об этом см. в книге М.Г. Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли оранжево-зеленая революция?» М., «Вече», 2005.

Главной причиной вражды между Чубайсом и Лужковым является в первую очередь то, что последний спас Москву от грабительской приватизации (именно этим в первую очередь вызвано относительное благополучие Москвы; сомневающиеся могут сравнить ее с реформаторским Санкт-Петербургом).

Подробно эта ситуация была описана в статье И. Федотовой «Тушите свет. Льготников обещают отключить от электричества за... несуществующие долги». – «Труд», 24 августа 2005 года.

См., например, http://www.forum.msk.ru/material/news/5937.html

Подробней см. об этом, например, в книге Михаила Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

См., в частности, доклад А. Белоусова «Сюжеты экономического роста в 2005 году» на семинаре «Стратегии развития», проведенном Институтом комплексных стратегических исследований 15 декабря 2005 года.

Достаточно указать на то, что генеральный директор ЦМАКП А. Белоусов является советником на общественных началах премьера М. Фрадкова, а до того занимал такую же должность при М. Касьянове.

Подобного рода успокаивающие соображения длительное время отвергались автором, так как исходят из отнюдь не очевидного предположения о заинтересованности развитых стран Запада, и в первую очередь США, в сохранении территориальной целостности России.

Между тем до последнего времени эта заинтересованность представлялась практически несуществующей. Распад России действительно грозил глобальными проблемами с ядерной энергией, однако вполне возможное (и, более того, уже начавшееся) установление точечного военного контроля США за ограниченным числом ее ядерных объектов позволяло решить эти проблемы с высокой (по крайней мере, со вполне приемлемой) вероятностью. В то же время не вызывало сомнения, что американским глобальным корпорациям и американскому государству было бы значительно проще установить контроль за нефтегазовыми ресурсами раздробленных государственных образований, возникших после распада России на ее месте, чем за теми же самыми ресурсами, принадлежащими современной России.

Поскольку современная правящая бюрократия шла навстречу американцам в обоих направлениях, предоставляя им растущий контроль как за ядерными объектами России, так и за нефтегазовыми месторождениями, до последнего времени американское государство, насколько можно понять, оставалось равнодушным к возможному выбору между двумя сценариями: преимущества распада России казались зыбкими, порождали много новых опасностей и ставили ленивую по самой своей природе бюрократию перед лицом необходимости новых действий. При этом США получали необходимое себе и при сохранении территориальной целостности России, а последняя находилась на все большей периферии американского взгляда на мир.

Ситуацию в корне изменило стремительное возвышение Китая, создавшее в стратегической перспективе реальную угрозу американскому доминированию. Активизируя радикальный ислам как один из инструментов «взламывания» Китая (и блокирования развития современного конкурента США – Евросоюза), американское руководство тем не менее осознало, что распад России по любой причине, в том числе и в результате усиления исламистов, объективно приведет к передаче под китайский контроль колоссальных регионов, пригодных для заселения сотнями миллионов человек и обладающих значительными природными ресурсами, качественно снижающими зависимость Китая от остальных стран мира.

Подобное усиление Китая, насколько можно понять, расценивается американцами как прямая угроза, которую следует избежать. А это объективно заинтересовывает США в сохранении территориальной целостности России и превращает в правду дежурные заявления политиков о соответствии стабильности нашей страны коренным интересам Запада.

Справедливости ради надо отметить, что одной цели судебная реформа все же достигла: она вывела основную часть региональных судов из-под контроля региональных властей – правда, не для обеспечения независимости судебной власти, а, насколько можно понять, для ее подчинения президентской «вертикали», делом отрицающей саму идеологию разделения властей.

Однако в отношении региональных подразделений формально тоже являющейся независимой прокуратуры, а также подчиняющихся президенту, а не правительству МВД и некоторых иных силовых структур эта задача была решена в рамках института полномочных представителей президента.

Весьма вероятно, что и перевод судебной системы из-под регионального под федеральный контроль также был вполне осуществим в ходе разделения страны на семь федеральных округов. В этом случае реформа судебной системы «по Козаку» (за исключением существенного увеличения расходов на ее содержание, не имеющего, впрочем, прямого отношения к процессу реформирования) была, строго говоря, просто избыточной.

Подробней об этом и о других реформах, подготовленных либо инициированных Д. Козаком, см. в книге Михаила Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли оранжево-зеленая революция?» М., «Вече», 2005.

По одной из версий, Козак совершенно внезапно для путинского окружения выступил против проведения под предлогом Бесланской трагедии политической реформы (отменяющей выборы губернаторов населением и выборы депутатов Госдумы по одномандатным округам), в разработке которой, насколько можно понять, принимал деятельное участие. Поскольку последнее представляется практически бесспорным, наиболее вероятно, что он выступил против не самой реформы, а неудачного, с точки зрения пропагандистского обеспечения, момента ее проведения.

Следует отметить, что, по крайней мере, частично, в этом он оказался прав. Хотя для России момент объявления политической реформы был идеален (потрясенное общество было готово отказаться от любых гражданских прав ради призрачной надежды на спасение жизней своих детей), западная общественность очень быстро осознала полное отсутствие какой-либо содержательной связи путинской реформы с необходимостью борьбы с терроризмом. В результате, прочувствовав весь чудовищный цинизм прикрытия глубокого политического переворота кровью детей, значительная часть западных СМИ по своей инициативе, без команды своих правительств и без оплаты российскими олигархами, объявила Путину подлинный газават. Интенсивность и продолжительность информационной кампании против него была вполне сопоставима с развернувшейся в 1984 году, в разгар «холодной войны», в связи с уничтожением южно-корейского пассажирского «Боинга».

О фундаментальных причинах этого см. в книге Михаила Делягина «Мировой кризис. Общая теория глобализации». М., «Инфра-М», 2003, о практических аспектах применительно к современной России – в его же книге «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

Впервые описанным, насколько можно понять, председателем партии «Родина» Д. Рогозиным на научно-практической конференции «Действия ответственной оппозиции в революционных условиях», прошедшей под председательством М. Делягина 30 августа 2005 года в здании московской мэрии на Новом Арбате.

Деятельность большевиков с точки зрения применения спецопераций в сфере государственного управления обычно рассматривают через призму операции немецкого Генштаба, по непроверенным данным финансировавшего их ради вывода России из Первой мировой войны. При всей формальной успешности этой операции она обернулась приходом большевиков к власти в России, длительными усилиями по разжиганию революции в Германии и, вероятно, приходом к власти Гитлера со всеми вытекавшими из этого последствиями. (Роль Сталина в победе фашизма в Германии и особенно то, в какой степени его действия, разрушившие союз коммунистов и социал-демократов, были плодом ошибки, а в какой – трезвого расчета, представляется, как минимум, не до конца проясненной.)

Однако весьма вероятно, что на ранних этапах деятельности большевистской партии она поддерживалась, по крайней мере частично, и царской охранкой, которая рассматривала большевиков как «меньшее зло», способное отвлечь активных оппозиционеров от смертельно опасных для режима и болезненно склонных к фанатичному террору эсеров.

Разложение советских спецслужб ярчайшим образом проявилось в ходе путча ГКЧП 19 августа 1991 года. Нелишне напомнить, что КГБ СССР начал проводить самоубийственную политику невмешательства лишь после того, как выяснилась полная профессиональная несостоятельность (а следовательно, и бесперспективность) организаторов переворота: в частности, они не озаботились даже изоляцией лидеров демократического движения, в результате чего последние после понятного замешательства смогли прибыть к Белому дому и организовать видимость сопротивления, которой оказалось достаточно для победы.

Воистину, свобода слова никогда не будет оценена в нашей стране больше, чем в дни ГКЧП: его члены устроили государственный переворот и взяли власть с единственной видимой целью – устроить пресс-конференцию!

Первой на эту мотивацию как на значимый фактор политической жизни современной России, насколько известно автору, обратила внимание Юлия Латынина: «К власти в России пришли люди, которые не умеют заниматься бизнесом и не умеют управлять государством. Они умеют профессионально одно – уничтожать врагов; и, если врагов нет, их надо создать. Чтобы потом показать любимому президенту, что только друзья защищают его от врагов (имущество которых в процессе защиты обыкновенно переходит к друзьям). Что в процессе уничтожения врагов друзья президента сужают социальную базу Путина, это для них не минус, а плюс. Это в начале правления Путина поддерживал Запад, бизнес и народ. Для них идеально было б, чтобы Путина поддерживали только друзья, а Запад, бизнес и народ были б против». («О системной оппозиции и внесистемной табакерке», «Ежедневный журнал» от 23 декабря 2005 года, http://ej.ru/dayTheme/entry/2669/).

Являющиеся основой официальной версии предположения, что отставной офицер ГРУ, готовя покушение, не подумал о том, что Чубайс может ездить в бронированной машине, и отвез киллеров с места преступления на собственном автомобиле, что бывшие спецназовцы оставили после себя буквально груды улик, а продавцы вещевого рынка не просто помнят, кому, когда и какой резиновый коврик они продали, но и охотно делятся этой информацией с органами правопорядка, с точки зрения здравого смысла находятся в одном ряду с предположениями сталинских следователей 1930-х годов о вредительстве при помощи подсыпания толченого стекла в масло и шпионаже путем замысливания строительства тоннеля «Москва—Калькутта» и потому всерьез не рассматриваются.

Конечно, интенсивно ведущаяся по заветам Геббельса официальная пропаганда в условиях деградации российского общества может заставить массы людей поверить и в еще более нелепые домыслы, однако настоящая книга написана прежде всего для здравомыслящей, адекватной части читателей.

Эта фамилия, насколько можно понять, распространена в Чечне довольно широко, и В. Сурков, по-видимому, не является родственником Джохара Дудаева, – по крайней мере близким.

http://www.apn.ru/index.php?chapter_name=events&data_id=2728&do=view_single.

А. Ципко. «Почему оппозиция бьёт „Наших“?» «Независимая газета», 9 сентября 2005 года.

Жаргонное наименование соратников и сторонников Путина произошло, по всей вероятности, от «андроида» – прозвища руководителей «Единой России».

Ю. Латынина. О системной оппозиции и внесистемной табакерке. – «Ежедневный журнал», 23 декабря 2005 года (http://ej.ru/dayTheme/entry/2669/).

А могут – и это ни при каких обстоятельствах нельзя забывать, из-за чего и напоминаю это еще раз, – и не пробудиться, беспомощно умирая поодиночке, как многократно происходило в самых разных «горячих точках». Да и в знаменитом Ленске после наводнения значительная часть населения вместо работ по восстановлению своего жилья устроила пикник с выпивкой. Эти люди пребывали в глубочайшем убеждении, что им «все должны», и даже не собирались предпринимать никаких усилий для самостоятельного улучшения своей жизни – примерно так же, как не предпринимает эти усилия почти никто на безграничных пространствах сегодняшней не столько даже нищей, сколько беспросветно убогой России.

Наши сограждане в массе своей предпочитают жить, а точнее, существовать в невыносимых, нечеловеческих условиях, а не предпринимать усилий по самостоятельному их улучшению. Инициатива, самостоятельность, воля к созиданию (а не копеечному разрушительному воровству) как будто ампутированы из их душ.

Эта потеря способности к самоорганизации и инициативе, эта утрата инстинкта самосохранения и коллективного выживания исторически может быть объяснена тем, что соответствующие качества и способности были вытравлены из народа сталинским террором, брежневским развратом и садистскими либеральными реформами.

Однако это тот самый случай, когда понимание не только не подразумевает прощения, но и требует наказания, – как, впрочем, и всякое преступление, в том числе и совершаемое против себя самого.

В практической жизни утрата россиянами инициативы означает элементарное, хамски торжествующее и в конечном счете самоубийственное иждивенчество. Мягкие механизмы воспитания, в том числе и постановкой в нечеловечески тяжкие условия, здесь не помогут – и практика последних пятнадцати лет доказывает это более чем убедительно.

Эта самоубийственная пассивность подлежит в прямом смысле слова выжиганию каленым железом и безо всякой пощады. Да, «принуждение к инициативе» – противоестественное сочетание, но без него, активно проводимого и направляемого новым государством, в России никогда не вырастет следующее поколение людей, для которых постоянное проявление инициативы станет естественным и единственно возможным состоянием, а самостоятельность – не просто основной, но и наиболее распространенной чертой личности.

Правда, сказанное отнюдь не отрицает возможности стихийного формирования местного самоуправления. Оно идет уже сейчас, причем не только в исламских регионах, но и в местах активного противостояния населения с властью – даже в таком относительно сытом и развращенном месте, как Москва. Да и во время приведенного в качестве примера Ленского наводнения жители многих также смытых деревень отнюдь не дожидались помощи (и правильно делали – в некоторые населенные пункты, по данным журналистов, она так и не пришла), а сразу же взялись за работу – причем кое-где им приходилось валить деревья в прямом смысле слова голыми руками, не имея никакого инструмента вообще.

Однако наиболее важно то, что для стихийной самоорганизации отнюдь не требуется большого количества самостоятельных и инициативных людей. Более того, они должны быть, но их должно быть мало – иначе они просто будут мешать друг другу; строго говоря, на каждую общность людей вполне достаточно одного-единственного лидера, который активизирует их и поведет за собой.

А это уже значительно более мягкое требование, вполне выполнимое даже в современной России.

По определению Э.В. Лимонова; он, правда, говорил о создании политической партии.

Главная функция политика заключается, конечно, в закреплении национальной идеи в общественном сознании, а также ее актуализации и конкретизации. С выработкой и даже трансляцией национальной идеи значительно лучше справляется творческая интеллигенция (строго говоря, это и есть ее основная общественная функция), однако в периоды ее полного разложения (как, например, в нашей стране в настоящее время) эту работу также приходится взваливать на себя политикам.

Как правило, они не возражают: с одной стороны, чувство ответственности за слово по сравнению, например, с писателями (даже современными российскими) у них редуцировано, а с другой – они слишком всерьез принимают на веру армейскую максиму, неафористичный вариант которой звучит как «болтать – не мешки ворочать».

Как очевидец автор может свидетельствовать, что просмотр телесериала (показ которого начинался в 20:55) принимался в качестве вполне уважительной и даже естественной причины не только поспешного ухода с разного рода предновогодних приемов и торжеств, но и прерывания деловых переговоров (конечно же, не слишком важных).

И. Понырев. Воланд в Кремле. http://www.apn.ru/?chapter_name=advert& data_id=799&do=view_single.

ПГУ – Первое главное управление КГБ СССР; занималось внешней разведкой. В силу ориентации преимущественно на политические вопросы его представители (кроме целого ряда достойных исключений), насколько можно понять, отличались от военной разведки (ГРУ) весьма существенно и далеко не в лучшую сторону – почти как Путин от Штирлица.

О неадекватности российских либералов свидетельствует и то, что они долго и старательно пытались найти на Путина какие-то компрометирующие его материалы, – хотя ясно, что по сравнению с этой должностью самой, о которой говорилось открыто, а порой даже и с гордостью, любой, самый чудовищный компромат выглядит просто детским лепетом.

«Он не заслужил света, он заслужил покой» – сказано о Мастере, и кто смеет мечтать о большем?

Ряд российских аналитиков еще в 2002 году, насколько можно понять, независимо друг от друга и исходя из самых различных предпосылок, пришел к выводу о принципиально «внесистемном» характере следующей власти, которая придет на смену Путину.

Весьма существенное уточнение внес один из участников интернет-обсуждения статьи Понырева, отметив, что Сталин расстреливал не «даже» членов Политбюро и тем более не «расстреливал бы», а безусловно «расстреливал» и как раз наоборот, «в первую очередь» их!

Лучшим, наиболее полным и убедительным анализом исторических того времени документов представляется книга Я. Верховского и В. Тырмос «Тайный “Сценарий” начала войны». М., ОЛМА-ПРЕСС, 2005.

М. Штейнберг. Советский спецназ. Взлеты и трагедии. Очерк второй: война. – «Русский базар» от 13–19 октября 2005 года (http://www.russian-bazaar.com/cgi-bin/rb.cgi /n= 42&r=warobozrenie&y=2005&id=mste.2005.10.11.15.6.22.42.warobozrenie.78.18).

При подготовке главы использованы материалы статьи А. Храмчихина «Власть сожрет сама себя» от 7 ноября 2005 года (http://www.prognosis.ru/news/secure/2005/11/7/ hr.html).

Даже среди представителей патриотически настроенной общественности к концу 2005 года получил широкое хождение изящный, хотя и представляющийся в целом безусловно верным перифраз известного (и не просто сомнительно, но и откровенно бредового) афоризма Льва Толстого: «Патриотизм – это последнее прибежище Путина».

Помимо уникальности, московский союз СПС и «Яблоко» носил вдобавок ко всему еще и откровенно опереточный характер и не мог быть сколь-нибудь долгосрочным. Чего стоило одно лишь явно приуроченное к выборам заявление Чубайса об отключениях света в Москве, сознательно направленное, как представляется, на сдерживание поддержки «Объединенных демократов» и на подрыв самой идеи о плодотворности объединения двух партий! Ведь такое объединение, ослабляя жесткий контроль Чубайса над СПС, объективно весьма существенно снижает его политический вес.

Насколько можно понять, именно этот родственник настоял на анекдотической и заведомо бессмысленной замене в порядке «ребрендинга» вполне примелькавшегося традиционного бурого медведя в эмблеме «Единой России» на «голубого», уже вошедшего в этом качестве в политический фольклор. Правда, функционеры «Единой России» бурно протестуют против столь неоднозначного определения и категорически настаивают на том, что правильно говорить не о «голубом», но о «белом медведе с голубой каемочкой».

На которой, например, оказывается нетерпимым даже такая безобидная «декорация демократии и плюрализма», как вытесненный в конце 2005 года из Кремля А. Илларионов.

Достаточно вспомнить, как от Рогозина во время его голодовки в конце января, по некоторым данным, вполне серьезно требовали не подстрекать народ к штурму Кремля, о чем он, разумеется, и помыслить не мог!

Так Сталин, когда все писатели огромного зала встали при виде входящей Ахматовой (правда, дело было между периодами ее травли), прежде всего заинтересовался: «Кто организовал вставание?» – так как искренне не мог себе представить, чтобы отобранные и выдрессированные им лично писательские особи сделали что бы то ни было без команды, по-видимому, искренне боялся перехвата управления.

Путинизм можно определить как политическую систему, заключающуюся в абсолютном доминировании коррумпированной силовой олигархии, грабящей или прямо захватывающей национальный бизнес и покупающей терпимое политическое отношение Запада расширением его экономического влияния в стране. Подробная его характеристика дана в книге Михаила Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005. Отличие его от наиболее близких режимов в иных странах (например, в Нигерии) заключается в основном в унаследованном от советской цивилизации более высоком остаточном, хотя и неуклонно снижаемом уровне общественной культуры (включая развитие технологий и наличие специалистов).

Учитывая личные способности Путина, в том числе степень твердости его личных убеждений (которые он менял, насколько можно судить по его биографии, как минимум трижды – при переходе от КГБ к демократу Собчаку, затем на службу к коммерческой олигархии эпохи Ельцина и, наконец, при уничтожении последней в ходе прихода к владению страной своей собственной, силовой олигархии) и способности к мимикрии можно предположить и такое крайне маловероятное развитие событий, как уничтожение путинизма самим Путиным. Правда, это деяние по масштабам соответствует ленинской замене нэпом военного коммунизма или освобождению политических заключенных верным соратником Сталина Хрущевым и требует соответственного масштаба личности.

См., например, статью В. Иванова «Денег, как и теперь, не было. И тогда Кузьма Минин сказал: „Заложим жен и детей наших, но спасем Русскую землю“„в «Российской газете“ (печатном органе Правительства Российской Федерации) от 4 ноября 1995 года.

Там диктатор Чон Ду Хван, беспощадно, а порой и кроваво подавлявший студенческие выступления, после того как обеспеченные ими политическая стабильность и экономический рост привели к «корейскому чуду», резкому росту благосостояния граждан и через это – к большей демократии, утратил в результате описанных процессов власть, в 1996 году был судим и приговорен за свои преступления (организацию военного переворота в 1979 году, подстрекательство к бунту и незаконное приобретение имущества во время пребывания у власти – в 1980–1988 годах) к смертной казни.

Новый президент страны Ким Дэ Чжун – бывший диссидент, проведший в тюрьмах 15 лет и дважды приговаривавшийся к смертной казни (в том числе и режимом Чон Ду Хвана), тем не менее помиловал его в 1998 году, после чего тот удалился в буддистский монастырь.

См., например, Михаил Делягин «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

Кроме небольшой и в целом совершенно незначительной части либеральных фундаменталистов, связавших свою судьбу с небольшим числом коммерческих олигархов, не ужившихся по тем или иным причинам с силовой олигархией, оттесненной в результате этого от власти и опирающейся единственно на Запад.

Эта знаменитая фраза имеет, оказывается, весьма знаменательную историю. Приношу извинения за длинную цитату: «на самом деле эти слова принадлежат некоему Сэмуэлю Джонсону, английскому литератору XVIII века. В оригинале данная фраза звучала следующим образом: “Patriotism is the last refuge of a scoundrel” (“The Patriot” (1774). “Смысл высказывания можно передать следующим образом: даже самый пропащий человек не погиб окончательно, если он любит родину. Это следует и из контекста статьи, в которой Джонсон, в частности, писал, что “только патриот достоин места в парламенте”» (А.И. Друзенко. «Ностальгия по герою», «Литературная газета», № 36, 4–10 сентября 2002 года).

Толстой, не разобравшись, что конкретно имел в виду автор, впарил эту цитату в одну из своих работ, немного ее переиначив: “Последнее прибежище негодяя – патриотизм” («Круг чтения» 1908). Между прочим, Лев Николаевич как порядочный человек дал при этом ссылку на Джонсона, так что попытки выдать эти слова за его собственные вызывают недоумение.

К сожалению, тот смысл, который Толстой вкладывает в данное высказывание, прямо противоречит позиции Джонсона. Лев Николаевич действительно не был патриотом и выступал за распад российского государства («Патриотизм или мир?» 1896). Причиной тому был пацифизм писателя, категорически отрицавшего допустимость насилия во имя чего бы то ни было. Собственно говоря, знаменитый труд И.А. Ильина “О сопротивлении злу силою” (1925) был написан именно ради опровержения толстовской точки зрения» (В. Владимиров. «Смысл жизни. Русская версия»).

Существенно, что наиболее позитивное отношение к советской бюрократии по сравнению с современной российской наблюдается у наиболее старших возрастных групп, неуклонно слабея по мере снижения возраста. Это, свидетельствует, что приведенные выше данные социологического опроса отражают прежде всего именно гаснущие живые воспоминания, а не крепнущий миф о Советском Союзе.

Хотя при нынешней власти, похоже, искренне полагающей, что Мироздание имеет форму кошелька (как Клоп-говорун в «Сказке о Тройке» Стругацких считал, что Вселенная имеет форму матраса), прирастание России новыми территориями выглядит откровенно ненаучной фантастикой.

А наиболее подробное описание необходимой социально-экономической политики дано в книге Михаила Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

И вообще, россияне значительно лучше знают недостатки авторитаризма, чем демократии, и это создает диспропорции в нашем сознании – «каждый кулик хает свое болото».

В критических обстоятельствах, при столкновении с необходимостью прямого взаимодействия с правящей бюрократией такое самоуправление начинает оформляться – и тогда возникают «инициативные группы жильцов», забастовочные комитеты, а в совсем сложных обстоятельствах – и Комитеты спасения. После снижения в силу тех или иных обстоятельств остроты проблем, вызвавших эти формы к жизни, такое самоуправление естественным образом «расслабляется», возвращаясь к своему исходному, неформальному состоянию.

Рост численности населения рассматривается здесь как единственное надежное доказательство создания для него по-настоящему комфортных условий, наиболее полно соответствующих человеческой природе (в бедных странах резкий рост населения наблюдается и при незначительных для внешнего наблюдателя, но важных для населения улучшении условий его существования).

Разумеется, в определенных исторических обстоятельствах рост населения может превратиться в проблему и даже вызвать к жизни усилия государства по его замедлению (как это, в частности, было в Индии и, при всех послаблениях, сохраняется в Китае). Однако эти усилия вызваны не отказом от цели как таковой, а лишь недостаточностью ресурсов для ее достижения, и эти исключения лишь подтверждают общее правило: государства заинтересованы в росте числа своих граждан и в соответствии условий их жизни их внутренним потребностям. Сокращение численности населения в развитых странах, вызванное потребительской ориентацией, свидетельствует о глубоком внутреннем неблагополучии соответствующих обществ.

Правда, в этом конкретном случае ситуация была несколько более сложной. Во время войны Макнамара, родившийся в 1916 году, служил в ВВС США, занимаясь совершенствованием управления, и после войны с блеском реализовал свои управленческие наработки в корпорации «Форд», с поста президента которой пришел в администрацию Кеннеди на пост министра обороны. Таким образом, технологии управления первоначально были отработаны на военных, затем перенесены в крупный бизнес и после соответствующей доработки возвращены в государство на общенациональный уровень.

Строго говоря, такова общая судьба большинства принципиальных инноваций. Однако в области управления крупный бизнес настолько эффективно использовал первоначальные уроки (а государство, лишенное угрозы войны, наоборот, «расслабилось»), что, по крайней мере, с середины 50-х годов уверенно опережает государство по эффективности управления, оставаясь для него своего рода «маяком». При этом он сконцентрировал под своим контролем основную часть исследований в этой сфере, закрепив, таким образом, свое лидирующее положение.

Подробней см. об этом в книге Михаила Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

В приводимом приложении ведомства, выполняющие, помимо функций управления соответствующими сферами, инновационные функции, помечены буквой «И», выполняющие контрольные функции – буквой «К». Курсивом выделены вновь создаваемые ведомства. В скобках указаны функции, перераспределяемые между ведомствами.

Федеральная служба расследований, как это предполагается с 1994 года, должна стать некоторым аналогом ФБР и сконцентрировать следствие и оперативно-розыскные действия по всем особо тяжким преступлениям и борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Эти функции должны быть переданы ей из сегодняшних МВД, ФСБ, Госнаркоконтроля (который не имеет права на существование в качестве самостоятельного ведомства) и Генеральной прокуратуры, которая должна стать исключительно надзорным органом (в сегодняшней ситуации она сама ведет следствие и сама же надзирает за ним, что во многом и обуславливает ее весьма специфическую репутацию).

В наиболее полной и развернутой форме социально-экономическая стратегия модернизации России изложена в книге Михаила Делягина «Россия после Путина. Неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

Совсем гомерические ситуации возникли в ряде регионов и населенных пунктов, в которых власти отменили ранее введенные ими надбавки, просто заменив их президентскими (их можно понять, так как в силу политики финансового удушения регионов региональные и местные бюджеты в целом столкнулись с весьма существенными трудностями). В результате реальная прибавка, полученная, например, медсестрами, оказывалась иногда в 10 раз меньше обещанной и составляла не 5 тысяч, а лишь 500 рублей. Однако в данном случае имеет место не недобросовестность федеральных, а самоуправство региональных и местных органов власти, которое, как правило, достаточно быстро пресекалось федеральным центром.

Если владелец частного предприятия оказывал формальное, юридически значимое сопротивление захвату своего предприятия представителями силовой олигархии, теневая национализация носила насильственный характер и не может быть признана модернизированным государством ни в какой форме. Такое предприятие должно возвращаться в полноценную частную собственность, что, разумеется, не освобождает его владельца от уплаты компенсационного налога (если, конечно, оно подлежит обложению им).

Экспансия иностранного бизнеса в Россию вызвана в том числе преследованием российского бизнеса силовой олигархией, что предоставляет зарубежному капиталу колоссальные неконкурентные преимущества.

См., например, Михаил Делягин. «Мировой кризис. Общая теория глобализации». М., «Инфра-М», 2003.

Подробней об этом см., например, Михаил Делягин. «Мировой кризис. Общая теория глобализации». М., «Инфра-М», 2003.

См. подробней в книге Михаила Делягина. «Мировой кризис. Общая теория глобализации». М., «Инфра-М», 2003.

Подробней об этой системе см. книгу Михаила Делягина «Мировой кризис. Общая теория глобализации». М., «Инфра-М», 2003.

Дж. Перкинс. «Исповедь экономического убийцы». М., «Претекст», 2005.