Мафей даже растерялся.
— Не может быть. Это точно не был обычный сон, ну что я, в самом деле, не способен отличить простой сон от вещего…
— Ну если мне попадется такое ископаемое, я тебе обязательно сообщу, — утешила его Саша. — Ничто на свете не абсолютно, и я не могу дать стопроцентную гарантию, что совсем-совсем никто так не красится. Не расстраивайся заранее. А что там ей грозит, можешь сказать точнее?
— Не могу, — помотал головой принц. — Нельзя рассказывать, это влияет на цепь событий и может все нарушить. Обычно в худшую сторону. Просто… если это окажется твоя знакомая… или ты с ней познакомишься… и она соберется в какое-нибудь увеселительное заведение… попробуй ее как-нибудь от этого удержать до моего появления.
— И мы ее спасем? Правда?
Мафей заметил, как азартно загорелись глазки юной ведьмочки, и сделал неприятное открытие. Оказывается, это выглядит совершенно по-детски, а в его исполнении, наверное, еще и глупо… Неудивительно, что его до сих пор за мальчишку держат, если он сам постоянно вот так же глазки распахивает в младенческом восторге…
— По крайней мере постараемся. А почему ты вдруг так заинтересовалась?
— А вдруг это и есть… то самое… — Намек прозвучал весьма уклончиво и осторожно, но Мафей понял. И не стал ничего говорить, чтобы не разбивать надежду, хотя ему самому она виделась напрасной.
Опять повисла тягостная пауза. Оба понимали, что прощание неуместно затянулось, что Сашу ждут дома родители, а принца ждет внизу очень много чего, в том числе дежурство в лазарете, но ни один так и не решался произнести вслух банальное «наверное, пора…».
— Ты еще обещал про бурундуков рассказать, помнишь? — спохватилась Саша, радостно цепляясь за предложенную тему как за повод еще немного оттянуть неминуемый момент расставания.
— Ах да… Там все просто. Если у родителей разные типы обращения, то дети наследуют какой-то один. Судя по тому, что мы выяснили, у нас в семье идут оборотни стихийные, без привязки к определенному животному. Птица, дикий хищник, собака… Значит, Кондратьевы бастарды унаследовали наш родовой тип, и вторая ипостась им могла достаться какая угодно, независимо от того, какая у них мама и во что обращается папа. Вот поэтому бурундуки.
— Ваше высочество!
— Да, мэтр… — по привычке откликнулся Мафей, с огорчением понимая, что заветные слова, которых они так избегали, сейчас скажут за них. Впрочем, у них еще будет достаточно времени на бесконечное прощание — не отправит же он девочку одну, не будучи уверен, что она прибудет по назначению, они отправятся вместе, а в квартире Виктора их никто не побеспокоит. Только мгновение спустя до него дошло, что, отвечая на зов, он имел в виду совсем другого мэтра, и если бы не безличное обращение…