— Ладно. Вы пока себя обслужите, а я на трезвый глаз замочек посмотрю.
Аккуратно и споро работая хитрыми миниатюрными инструментами, Моисеев наполовину разобрал замок сейфа, посмотрел, собрал обратно, с признательностью принял из рук Грязнова рюмашку и выдал заключение:
— Твой сейф, Слава, открывали с помощью очень качественной многофункциональной отмычки, которую трудно изготовить кустарным способом. Не знаю, успокоит это тебя или, наоборот, озадачит, но такого инструмента в уголовном мире при мне не было. Я где-то читал, что на Западе пытались придумать универсальную отмычку. О том, что ее уже придумали и внедрили в производство, не слышал, но, если мне не изменяет профессиональное чутье — а оно мне таки не изменяет, — твой сейф, Слава, оцарапан именно таким инструментом.
— Уж не хотите ли вы сказать, Семен Семеныч, что здесь хозяйничали цереушники? — не скрывая досады, спросил я.
— Упаси Бог, Саша! — воскликнул Моисеев. — Я только хочу сказать, что наша наука в тесном союзе с искусством щипача может творить чудеса. Я пенсионер, и все мои рассуждения и выводы при необходимости можно смело выдать за старческий маразм, но у ваших друзей с Лубянки такой инструмент может быть.
— Час от часу не легче! — проворчал Грязнов, неуверенно трогая пальцами горлышко бутылки.
Я решительно забрал у него из-под носа вожделенный сосуд:
— Будешь так часто прикладываться — исключу из бригады! Станешь тогда по указке Савченко чердачных воришек гонять!
— Да ладно! — слегка обиделся Грязнов. — Ты меня перед Семенычем так уж не лажай!
Моисеев, опасаясь, что мы начнем выяснять отношения, перевел разговор в другую плоскость:
— Саша, это тот самый портфельчик, что вы чуть не потеряли?
— Да.
— Можно взглянуть?
— Смотрите, все равно через два часа хозяева заберут.
Семен Семенович осторожно взял портфель, оглядел со всех сторон и, что меня позабавило, тоже понюхал, как и я.
— Чем пахнет? Чекистами? — насмешливо спросил Слава.
— Замочек красивый, но несложный, хотите открою, — предложил Моисеев.
Слава нерешительно взглянул на меня.
— Оно конечно, — говорю, — чем меньше знаешь, тем спокойнее спишь. Но мы из-за него натерпелись, так что имеем право знать, за что страдали.
Грязнов встал, подошел к двери и запер ее изнутри, а заодно и прокомментировал свои действия коротко, но исчерпывающе:
— От греха подальше.
Семен Семеныч вытащил из сумки некую штучку вроде спицы с рогами, нацепил на нос очки, и через пару минут замочки, звонко щелкнув, открылись. После чего Моисеев, как заправский преступник, натянул на руки тонкие резиновые перчатки, раскрыл портфель и заглянул в него. Потом позволил заглянуть туда же мне и Грязнову. В одном из отделений портфеля лежал на дне слой серой, похожей на пепел трухи. В другом покоилась бутылка, по всей видимости с коньяком. На бутылке была наклеена этикетка, но ее лицевая сторона не то смазана, не то стерта старательными руками о шершавую бетонную стену. И — специфический запах.