— Вы относитесь к той категории людей, о которых высказывают диаметрально противоположные мнения, — заметил Грегори, делая вид, что не слышал последних слов учёного. — Либо горячо, либо холодно. И ничего — тепло. Так и в этом случае. Всё зависит от источника информации. А не могли бы вы рассказать, за что вас сняли с руководства оперативным отделом?
— И приклеили ярлык «красный», — добавил Сисс. Вопреки ожиданиям Грегори он ничуть не оживился, был всё так же вял и безразличен, сидел сгорбившись, опираясь рукой на перила балкона. — Зачем? — наконец произнёс он. — Нет смысла ворошить прошлое.
— Правда ли, что вы предсказывали катастрофу, гибель человечества? — понизив голос, задал Грегори новый вопрос. — Простите за назойливость, но для меня это очень важно. Вы же знаете, как люди всё перевирают и искажают. Не могли бы вы рассказать, как всё было?
— Зачем вам это?
— Хочу узнать вас, понять.
— Старая история, — опять повторил Сисс, не отрывая взгляда от танцующих. Теперь на площадке горели красные фонарики, и обнажённые плечи женщин отсвечивали розовым. — Дело было не в катастрофе. Вам действительно интересно?
— Да.
— Эк вы любопытны. Было это в сорок шестом. Началась атомная гонка. Я понимал, что, когда будет достигнут предел — я имею в виду взрывную силу, — начнётся развитие средств доставки. То есть ракет. Потом и тут дойдут до предела; у обеих сторон ракеты с водородными боеголовками, где-то укрыт пульт с пресловутой кнопкой. Стоит её нажать, и ракеты взлетают. Через двадцать минут наступает конец света для обеих сторон — finis mundi ambilateralis [12]…
Сисс усмехнулся. Официант принёс вино, откупорил бутылку, налил несколько капель Грегори в бокал. Грегори пригубил, прополоскал рот и кивнул. Официант налил по полному бокалу и отошёл.
— Так вы думали в сорок шестом году? — спросил Грегори, поднимая бокал.
Сисс кончиком языка попробовал вино, осторожно отпил маленький глоток, потом залпом выпил до дна, выдохнул и поставил бокал на стол — не то с удивлением, не то в замешательстве.
— Нет, это только начало. Понимаете, гонка, уж коль она началась, не может прекратиться Она должна продолжаться. Одна сторона создаёт большую пушку, вторая отвечает ещё большим танком. Процесс этот может закончить только столкновение, война. А поскольку в подобной ситуации она означает finis mundi [13], гонку приходится продолжать. И люди становятся её пленниками. Оружие всё улучшается и совершенствуется. Но вот оно усовершенствовано до предела. Что остаётся? Мозги. Мозги командующих. А поскольку человеческий мозг усовершенствованию не поддаётся, то и здесь придётся перейти на автоматы. Итак, следующая стадия — это автоматический генштаб, то есть электронные стратегические машины. И тут возникает интереснейшая проблема, вернее, две проблемы. На это обратил моё внимание Мак Катт. Во-первых, существует ли предел для развития таких мозгов? Они похожи на устройства, способные играть в шахматы. Машина, предвидящая намерения противника на десять ходов вперёд, всегда выиграет у машины, которая предвидит только на восемь или девять. Чем дальше предвидение, тем машина должна быть больше. Это раз.