— Верно? — закричал он, обращаясь к ярким звездам. — И вы помалкивайте, даже если вы верите мне. Я, черт побери, буду говорить ВАМ!
Его серые, как призраки, компаньоны, глухо стуча лапами о землю, продолжали свой бег рядом с ним, не обращая внимания на крики Мусорщика. Когда они поравнялись с машиной Малыша, волк, бежавший за Мусорщиком по пятам, направился к ней. Сардонически Ухмыляясь, он поднял лапу и помочился на нее. Мусорщик не мог удержаться от смеха. Он смеялся так, что слезы выступили на глазах и струйками побежали по его шершавым, обросшим щетиной щекам. Его безумию, подобно некоему чуду кулинарного искусства на сковороде, теперь требовался лишь жар пустынного солнца, чтобы пропарить и довести до готовности, придав ему тем самым окончательный вкус.
Они продвигались — Мусорщик и его эскорт. По мере того как скопление машин на их пути увеличивалось, волкам — этим кровожадным молчаливым компаньонам с красными глазами и блестевшими от слюны зубами — приходилось либо проползать на брюхе под машинами, либо перебираться по их капотам и крышам. И когда спустя какое-то время после полуночи они добрались до туннеля Эйзенхауэра, Мусорщик уже без колебаний двинулся в утробу его западной ветки. Разве он мог теперь бояться? Разве он мог опасаться чего-нибудь с такой охраной?
Путешествие было долгим, и Мусорщик потерял счет времени. Он на ощупь передвигался от одной машины к другой. Один раз его рука погрузилась в нечто мокрое, отвратительно мягкое, послышался свист испускаемых зловонных газов. Но даже это не остановило его. Время от времени он видел в темноте красные глаза, они всегда были впереди него, они неуклонно вели его вперед. Какое-то время спустя он ощутил свежее дуновение ветерка и прибавил шагу. Он так спешил, что даже потерял равновесие, скатившись по капоту какой-то машины и больно ударившись головой о бампер другого автомобиля, стоявшего рядом. Прошло совсем немного времени, когда, подняв голову, Мусорщик снова увидел звезды, уже начинавшие бледнеть в этот предрассветный час. Он был снаружи. Его охрана исчезла. И Мусорщик, упав на колени, вознес свою благодарность в длинной, путаной, бессвязной молитве. Он стал свидетелем чуда — действия указующего перста темного человека, это было очевидно. Несмотря на все испытания, которые ему пришлось перенести начиная с того ушедшего в прошлое утра, когда он проснулся и увидел Малыша, поправлявшего свою прическу перед зеркалом в номере мотеля в Голдене, Мусорщик был слишком возбужден, чтобы спать. Он снова двинулся в путь, оставляя туннель позади. Западная ветка шоссе и здесь была перегружена транспортом, но не прошел он и двух миль, как начали появляться просветы, и он мог беспрепятственно продвигаться вперед. А через промежуточную полосу Мусорщик мог видеть забитую до отказа восточную ветку шоссе, нескончаемый поток машин, ожидавших своей очереди въехать в туннель. В полдень он уже спускался по Уэйл-пасс, минуя по пути общежития и одноквартирные жилые комплексы. Теперь усталость целиком овладела им. Мусорщик разбил дверное стекло, просунув руку, открыл дверь какого-то дома, нашел постель. Это было последнее, что он помнил на утро следующего дня.