Появился Кин с зажатым в пасти кроликом. Он положил тушку к ногам Стью и завилял хвостом, ожидая похвалы.
— Хорошая собака, — устало произнес Стью. — Молодец.
Кин завилял хвостом еще быстрее. «Да, я хорошая собака», — казалось, соглашался он. Но он продолжал смотреть на Стью, как бы ожидая еще чего-то. Ритуал был исполнен не до конца. Стью попытался понять, чего же не хватает. Мысли сменяли одна другую очень медленно; пока он спал, кто-то, казалось, залил их клеем.
— Хорошая собака, — повторил он и взглянул на кролика. Затем вспомнил, хотя и не был уверен, что у него остались спички.
— Апорт, Кин, — сказал он, в основном чтобы доставить приятное собаке. Пес побежал прочь и вскоре натаскал достаточно сухих веток.
Спички у Стью были, но дул сильный ветер, да и руки у него дрожали. Ему понадобилось много времени, чтобы развести костер. Лишь десятой спичкой он развел костерок, но тут же сильный порыв ветра задул огонь. Стью снова развел костер, заботливо закрывая костер телом и руками. У него осталось лишь восемь спичек. Он зажарил кролика, дал Кину его половину, а сам съел лишь немного. Стью подвинул Кину то, что осталось, но пес не стал есть. Он посмотрел на кролика, а затем жалобно заскулил.
— Ешь, мальчик, я не могу.
Кин принялся есть. Стью посмотрел на собаку и вздрогнул. Два его одеяла, конечно же, остались внизу.
Солнце садилось, запад полыхал буйством красок. Стью подумал, что это самый живописный закат, когда-либо виденный им в жизни… и он был отравленным. Он вспомнил, как некий лектор в начале шестидесятых с энтузиазмом рассказывал, что после испытаний ядерной бомбы целые недели наблюдались великолепнейшие закаты.
Из оврага, держа чтo-то в зубах, выбрался Кин — это было одеяло. Пес опустил одеяло на колени Стью.
— Эй, — гладя Кина, произнес Стью. — Ну ты и собака, тебе известно это?
Пес завилял хвостом, показывая, что ему это известно.
Стью завернулся в одеяло и передвинулся поближе к костру. Кин лег рядом, и вскоре оба заснули. Но сон Стью был поверхностным и тревожным, переходящим в бред. После полуночи он потревожил Кина, закричав во сне.
— Хэп! — крикнул он. — Отключи-ка лучше свои бензоколонки! Он приближается! Темный человек идет за тобой! Отключи бензоколонки! Он едет в старой машине!
Кин снова жалобно заскулил. Человек болен. Он чувствовал запах болезни, смешанный с новым запахом. Черным. Этот же запах был у кроликов, которых он выискивал. Этот же запах был у волка, которого он распотрошил у дома матушки Абигайль в Хемингфорде. Так же пахли города, через которые он проходил в поисках Глена Бейтмена. Это был запах смерти. Если бы он мог напасть на него и изгнать из этого Человека, он не раздумывая сделал бы это. Но запах был