Тем временем необходимо было провести работу по пересмотру вещей. Те, которые уже не починить, надо выбросить. Те игрушки, которые можно привести в порядок, отложить в сторону. Отметить те, которые уцелели. Достать новый коробок, чтобы сложить в него разбросанные вещи, красивый новый коробок.
Крепкий коробок. При виде, как все взрывается, разлетаясь на куски, вас охватывает какое-то пугающее, головокружительное чувство и в то же время это определенно привлекает. Вся тяжесть работы заключается в том, чтобы все снова собрать. Отобрать. Починить. Отметить. И конечно же, выбросить все пришедшее в негодность. Разве только… можете ли вы вообще заставить себя выбросить пришедшие в негодность вещи?
Ник внезапно остановился на полпути в ванную, держа одежду в руках.
О, ночь была так тиха… но разве не были все его ночи симфониями тишины? Почему же весь он внезапно покрылся мурашками? Да потому, что он внезапно ощутил — Комитет Свободной Зоны будет не игрушки поднимать, нет, вовсе не игрушки. Он внезапно почувствовал, что они образовали некий причудливый портняжный круг воссоздания человеческого духа — и он, и Редмен, и Бейтмен, и матушка Абигайль, да, даже Ральф со своим большим радиопередатчиком и все увеличивающимся снаряжением, благодаря которому радиосигнал расходился волнами, преодолевая многие мили мертвого континента. У каждого из них было по игле, и, может быть, они работали все вместе над теплым одеялом, которое спасло бы их от зимней стужи… а может быть, всего-навсего после короткой передышки они начали заново шить огромный саван для рода человеческого, начиная с самых первых шагов и все дальше продвигаясь на своем пути.
Едва они разомкнули объятия, как Стью уснул. Последнее время он очень мало спал, а всю прошлую ночь бодрствовал вместе с Гленом Бейтменом — попивая вино, они строили планы на будущее. Франни надела халат и вышла на балкон.
Дом, в котором они жили, находился в центре города, на углу Перл-стрит и Бродвея. Их квартира была на четвертом этаже, и с балкона она могла видеть перекресток внизу и Перл-стрит, бегущую с севера на юг. Ей здесь нравилось. Наконец они спрятали свой компас. Ночь была теплой и безветренной, черный свод неба сиял миллионами звезд. В их слабом холодном мерцании Франни различала плоские вершины гор, вздымающихся на западе.
Она провела рукой от шеи до бедер. На ней был только шелковый халат. Ее рука плавно скользнула по груди и затем, вместо того чтобы продолжить свой путь по плоской и ровной поверхности до мягкого подъема лобка, повторила выпуклость живота, следуя изгибу, который всего две недели назад выделялся не так сильно.