Сиси строила ров и защищала замок от постоянных веселых попыток Джейка разрушить его лопаткой.
Джошуа не сразу осознал, что неловкость его постепенно улетучилась и на смену пришло ощущение счастья. Это самое коварное человеческое чувство окутало их, словно туманом, окрасив мир в золотистый цвет. И он, незаметно для себя, уже смеялся.
И Денни смеялась вместе с ним, а потом Сиси оказалась на его руках — с большим пальцем во рту, вся мокрая и в песке, а малыш уже намочил штанишки, и реальность, к его удивлению, оказалась гораздо прекраснее, чем он ожидал.
Ему предстояло провести несколько дней со своими племянниками в одном из самых красивых уголков земли.
Провести несколько дней с женщиной, которая так интриговала его.
На следующий день они с Денни с головой окунулись в обстановку, которую можно было назвать исключительно домашней.
Такие блюда, которые готовила Салли, он никогда не ел. Хлеб и булочки хозяйка пекла сама, и воздух в округе всегда был наполнен запахом свежевыпеченного хлеба.
Второй день был наполнен ярким весенним солнцем. Они играли в песке, ходили гулять в лес, и Джошуа покатал детей на лодке.
Когда после обеда детей уложили спать, они с Денни уселись на террасе.
— Дети утомились, — сказал Джошуа, откинувшись на спинку шезлонга и глядя на маленький домик, стоявший на острове. — И мне, кажется, тоже надо вздремнуть.
— Вы были прекрасным дядей. Вы — Самый Лучший Строитель песчаных замков.
— Спасибо. А вы были... самой собой. — Эти слова заставили ее покраснеть.
— Мне нравится этот вид, — сказала Денни, обхватив плечи руками. — Особенно тот домик. Если у меня когда-нибудь будет медовый месяц, я хотела бы провести его именно там... — Она запнулась и снова покраснела.
— Почему ты говоришь «если»? — поддразнил он ее. — Какой-нибудь парень, увидев твои пальчики на ножках, влюбится в тебя. Я удивляюсь, как это не случилось до сих пор.
Денни поджала под себя ноги, обутые в сандалии, и покраснела как маков цвет.
— О... — произнесла она сдавленным голосом, хотя пыталась говорить непринужденно, — я уже перестала мечтать, как Золушка. — Ведь мужчины в основном — это волки в овечьей шкуре.
Она притронулась к своей шее — к тому месту, где всегда висел медальон.
— Ты права, — сказал Джошуа, и ему стало грустно. Ведь он не был тем человеком, кто мог бы ее в этом разубедить... кто, взглянув на ее губы, пальчики и волосы, не смог бы устоять против желания дотронуться до них.
Он понимал, что не должен спрашивать. Но все-таки спросил:
— Он сделал тебе больно?
— Кто? — спросила она срывающимся голосом, широко раскрыв глаза.