Руки ее так закоченели, что она не могла пошевелить пальцами.
Он повернулся к ней.
— Вы просите меня помочь вам раздеться, мисс Принни?
— Нет! Пожалуйста, подай мне одеяло.
Джошуа пошел к ней через комнату, одеяло упало с него, и от бесстыдного интереса у нее перехватило дыхание, но он поднял его и завязал снова.
Денни не могла расстегнуть молнию на джинсах. Плотная влажная ткань туго обхватила бедра и не желала их отпускать.
— Расслабься, — тихо сказал он. — Ты очень напряжена.
Еще бы — снимать джинсы в присутствии Самого Сексуального Холостяка в Мире! От этого будешь напряженной!
— У меня очень замерзли руки. — Это было правдой. Но имелась еще одна проблема. И ей пришлось се признать: — Эти джинсы мне немного малы. И теперь, когда они намокли, их невозможно снять.
Губы его изогнулись в улыбке.
— Не смейся, — предупредила она.
— Не буду, — сказал он, еле сдерживая смех. — Позволь мне помочь тебе, — наконец проговорил он. — Похоже, я говорю как лакей.
— Только один из нас здесь может знать, как ты говоришь, — угрожающе произнесла она, но было уже поздно.
Рассмеявшись, он двинулся к ней.
— Не дотрагивайся до меня! — Наконец-то в ней сработало чувство самосохранения.
— Тогда я не смогy помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь. — Это была очевидная ложь. Они оба это поняли. — Ты смеешься надо мной,
— Я стараюсь не смеяться.
— Плохо стараешься.
— Хорошо стараюсь. — Он наклонился и внимательно оглядел джинсы в том месте, где они плотно облегали бедра. Он смотрел на них долго, горячим взглядом, и смех замер на его губах. — Да, действительно, — сказал он твердо. — Тебе нужна моя помощь.
— Тогда полегче. — Она дрожала так, что больше не могла противиться. Закрыв глаза от унижения, она произнесла: — Только быстро.
— Впервые слышу такие слова в подобной ситуации, — пробормотал Джошуа себе под нос.
— Мы не находимся ни в какой ситуации, — предупредила она, - по крайней мере такой ситуации у тебя еще не было.
— Ты абсолютно права, — сказал он и взялся за джинсы. Fe кожа была такой холодной, что его горячие руки просто обжигали ее. И Денни мгновенно захотелось поддаться этому теплу. Но она только напряженно замерла. — Твоя кожа как холодный мрамор, — бесстрастно отметил он.
Денни представила, что он ласково говорит ей совсем другие слова: Твоя кожа — как шелк, нагретый солнцем, нежная и чувственная.
Когда же она, черт возьми, стала воображать подобные вещи? Практически с первой минуты, как встретила его.
— Ты можешь расслабиться?
— Сомневаюсь, — простонала она и сделала признание, которое еще больше унизило ее: — Ты слишком торопишься. Я думаю, мне надо пойти в ванную.