Боги, а ведь на самом деле он далеко…
— Найта? — я вздрогнула. Слишком внимательная Айне смотрела на меня беспокойно. — О чем задумалась с таким грустным лицом?
— А… ни о чем, — пожала плечами я. Больше никто в комнате не заметил резкой перемены моего настроения. Шеан и Теа вновь закружились серо-золотым вихрем — словно они только сейчас поняли, что Максимилиан на самом деле жив и умирать не собирается. Джайян и Ди были заняты выяснением отношений — вполголоса, из чего я делала вывод, что обиды на сей раз не такие уж серьезные. Этна и Феникс, сдвинувшись на другой конец дивана, о чем-то перешептывались. Судя по непрекращающемуся хихиканью и их заалевшим щекам, тема для разговора попалась волнительная. — Так, чай остыл, а выливать жалко.
— Давай подогрею, — улыбнулась пророчица. — Могла бы и сама, Нэй… Впрочем, все же лучше это сделаю, мне легче — манипуляции с водой.
Тонкий палец с коротко остриженным ногтем осторожно прошелся по кромке чашки, и над темно-коричневой поверхностью взвился клубок пара. Я вспомнила, как развлекала такими же фокусами с заморозкой-кипячением кофе Ками и улыбнулась. Сколько же всего произошло в последние годы!
— Странная у нас судьба, да, Айне? — чашка теперь обжигала пальцы. Держать ее было почти больно. — Иногда мне кажется, что до определенного момента мы не жили — так, репетировали настоящую жизнь. А потом дошли до поворотной точки — и вдруг все изменилось и обрело смысл.
Желтоглазая пророчица склонила голову набок. Взгляд у нее стал грустным.
— И когда она, по-твоему, была — эта поворотная точка? В ту ночь, когда ты встретила Максимилиана?
— Ну… — еще недавно я бы так и ответила, но сейчас почему-то сказала совсем иное. — Нет, наверное.
— А когда же?
Шеану и Теа надоело дурачиться вдвоем, и они попытались выдернуть к себе Феникс. Та сопротивлялась, но, кажется, больше по привычке или из вредности, а Этна рада была поддержать подругу и хохотом вцепилась в ее руку. Огненная мастерица оказалась в положении каната — каждый тянул «добычу» в свою сторону и не хотел отпускать. Окончательно помирившиеся Птица и Джайян сидели в обнимку, грея руки об одну кружку, и наблюдали за творящимся вокруг беспорядком с такими блаженными улыбками, что было абсолютно ясно — мысли их витают далеко от этой комнаты.
— Помнишь, лет шесть или семь назад, на празднике по случаю твоего дня рождения, мы заговорили о будущем? — медленно начала я, аккуратно подбирая слова. С кем-то другим так откровенничать вообще бы не получилось, но Айне — другое дело. Уж ей ли не знать всю горечь сожалений о несбывшемся. — Ну, кому какие мальчики нравятся и кто кем хочет стать после школы… Джайян еще тогда пожаловалась, что уж больно скучные у нас мечты. И мне тогда подумалось — действительно, как тоскливо. Учеба, работа, признание в обществе, свадьба с каким-то там идеалом… И отчаянно захотелось какого-то чуда. Все равно, доброго или злого, лишь бы жизнь не прошла серо и бессмысленно. Тогда я еще не знала, какая у меня будет ступень после инициации, да не надеялась на высокую. На вечную молодость, привилегию эстиль и тех, кто еще выше рангом, даже не замахивалась — думала, проживу лет двести, как самая обычная равейна. Двести лет скуки, представляешь! И тогда на одну секунду, на одно маленькое мгновение мне захотелось обменять эти двести лет на одну короткую, но яркую жизнь.