Я шевельнула пальцами, стягивая нити в простой щит. И для сражения пригодится, и дышать легче. А что касается атакующих плетений… Положусь на возраст. «Любовь» будет защищать тех, кто ей дорог. А Дэриэлл для меня… нет, не все. Но очень значительная часть этого глупого мира.
Стеклянно застывший лес внизу потерял четкость и смазался пятном. Кажется, Максимилиан уже добрался до той самой рощи, где должен был находиться целитель, и теперь кружил над самыми верхушками деревьев на немыслимой скорости, вглядываясь в темноту внизу.
Только бы все было в порядке… Только бы ложная тревога… Пусть Дэйр вернется домой и посмеется над нашей паникой…
«Что-то вижу», — разбил мои надежды князь.
«Дэриэлл?»
«Пока нет. Просто нежить в овраге подозрительно суетится. Я уже видел внизу тварей, но не такой организованной кучей».
Плохо, очень плохо. Лареги собираются стаями очень редко, хотя все же чаще, чем одиночки-т`лары. Скорее всего, внизу «мамаша» и выводок.
О, боги… Ксиль не видит Дэйра… но видит много нежити… это же не значит, что Дэриэлла уже…
— Не паникуй, — Максимилиан, ломая крыльями мерзлые прутья, ссадил меня на толстенную дубовую ветку. — Будь рядом, в бой не суйся, кричи, если что. Даже мысленно — я услышу. Поняла?
— Поняла, — шепнула я помертвевшими губами. Внизу была непроглядная темень. Спускаться, даже ради сражения, стало вдруг до истерики страшно. — Я отсюда помогу. Посвечу.
Последние слова прозвучали уже в пустоту.
Пальцы свободной, левой руки, которой я не держалась за ствол, сами сложились для щелчка. Секунда — и вниз слетела пылающая лампа. Такие стабильные штучки стали получаться у меня совсем недавно… И Света в них было больше, чем простого света.
Чистая стихия.
Сияние озарило покатые склоны оврага, над которым нависал дуб, дно с промерзшим ручьем, кучу прелых листьев — запруду…
Четыре неуклюжие тени метнулись к одной, невозможно изящной. Что-то взревело, что-то завизжало, расхохотался Северный князь… Я зажмурилась, инстинктивно переходя на другой уровень зрения. А там…
— Дэриэлл!
Все просьбы Максимилиана вылетели у меня из головы, как билеты после экзамена.
Это была не куча листьев. Рыхлая земля, а под ней…
Твари, твари, твари!
Ненависть переплавилась в силу и шипучей кислотой плеснула в ближайшего ларегу. Он даже взвыть не успел — просто растворился в сгустке тьмы, как сахар в кипятке.
Но мне было уже все равно.
Я подбежала к еще податливой, не успевшей смерзнуться в цемент земле и принялась отковыривать комья — руками, ломая ногти, потом — магией. Нити послушно вгрызались в почву, снимая целые слои…