— Это Чарли Мингус.
— Кто-кто?
— Ты что, вправду забыла, кто такой Чарли Мингус?
— Иногда мне кажется, что у всех твоих джазовых музыкантов одинаковые имена.
— Ты меня обижаешь.
— Извини, я не хотела.
— Значит, сомнений нет?
— О чем ты?
— О том, что, в сущности, ты презираешь музыку, которая мне очень нравится.
— Это почему?
— Вопрос к тебе самой.
Разговор быстро иссяк. Стаффан бросил трубку. Это ее взбесило. Она набрала его номер, но муж не ответил. Больше она звонить не стала. Вспомнила, о чем думала в тот день, на пароме через Эресунн. Устала не я одна. Он видит меня такой же холодной и отстраненной, как я его. И оба не знаем, как выбраться из сложившейся ситуации. Но выхода не найти, если мы не способны поговорить друг с другом без ссоры и горьких взаимных обвинений!
Я могла бы написать об этом. Об обидах.
Мысленно она составила целый список рифм: обида, беда, нужда, вода, ерунда. Песня судьи о боли, подумалось ей. Но как тут избежать банальности?
Биргитта приготовилась ко сну. Но заснула не сразу. Рано утром, еще затемно, ее разбудил хлопок двери где-то в коридоре. Она лежала в потемках, вспоминая, что видела во сне. Она находилась в доме Бриты и Августа. Они оба сидели на темно-красном диване, а она стояла посреди комнаты. И вдруг заметила, что совершенно раздета. Тщетно попыталась прикрыться и уйти. Ноги как парализовало. Глянув вниз, обнаружила, что они вросли в пол.
Тут она проснулась. Лежала в темноте, прислушиваясь. Громкие пьяные голоса приблизились и исчезли. Она посмотрела на часы. Четверть пятого. До рассвета еще далеко. Она улеглась поудобнее, и тут ее осенило.
Ключ висел на гвозде. Биргитта Руслин села в постели. Конечно, это запрещено и нелепо. Забрать бумаги из комода. Не дожидаясь, когда кто-нибудь из полицейских случайно заинтересуется ими.
Она встала, подошла к окну. Безлюдно, тихо. Я могу это сделать, подумалось ей. В лучшем случае поспособствую расследованию, чтобы оно не завязло в том же болоте, как и худшее из известных мне преступлений — убийство премьер-министра Пальме. Но я совершу противоправные действия, и педантичный прокурор сможет убедить бездарного судью, что я запутала расследование преступления.
Плохо, что она выпила вина. Судья, в нетрезвом виде управляющий машиной, — это катастрофа. Она подсчитала, сколько времени прошло после ужина. Алкоголь должен бы уже улетучиться. Но уверенности нет.
Нельзя этого делать, подумала она. Даже если полицейская охрана спит. Нельзя.
Потом она оделась и вышла из номера. В коридоре ни души. За несколькими дверьми народ продолжал пировать. И из-за одной доносились звуки любовной сцены.