— Но не до такой же степени они глупы! — возразил было я. — Хотя заговорщики живут в мире своих фантазий, даже самые неопытные из них знают, что никогда и нигде нельзя писать свое имя.
— Тем не менее они пообещали такой документ предъявить, — сказал Цицерон. — В некотором смысле это разумно. Они чувствуют, что для успеха дела им нужна поддержка галлов. Им также известно, что в случае провала им всем грозит смерть. Такие идиоты, как они, никогда не считают себя заговорщиками, а мнят себя патриотами — людьми, которые призваны восстановить Республику в ее подлинном и законном виде.
— К тому времени, когда этот документ попадет в руки галлов, — вставил Фабий, — военные действия на Италийском полуострове уже начнутся. Какой прок тогда будет от этого клочка бумаги? Письмо доставят только через несколько дней.
И вдруг мне пришла в голову ужасная мысль.
— Полагаю, они потребуют, чтобы я его подписал.
— Ну и что? — сказал Цицерон. — Я засвидетельствую, что ты выполнял мои указания.
— Прошу прощения, консул, но, если они начнут действовать раньше, чем мы думаем, твое убийство послужит сигналом к началу войны.
— Понимаю. Что же, тогда за тебя также может поручиться Целер, если он останется в живых. Или, скажем, Фабий. Во избежание дурных последствий, чем раньше ты переговоришь с Кретиком, тем лучше. А теперь прошу меня простить: я должен вас покинуть. Очень много дел. Пожалуйста, свяжитесь со мной, как только появятся важные улики. Когда у меня в руках будет документ с именами лидеров заговора, я предъявлю Катилине обвинение в Сенате и мы подавим этот бунт, прежде чем он успеет начаться.
Мы простились с консулом, и Тирон проводил нас до двери. Когда вышли на улицу, я сказал Фабию:
— Был бы не прочь с тобой немного потолковать, Квинт Фабий. Если это возможно.
— Я тоже. Давай пойдем на Форум. Луна сегодня яркая, и все вокруг просматривается на большом расстоянии.
Мне была по душе его осторожность. Благодаря полнолунию, можно было спокойно передвигаться по улицам. Форум, белый мрамор которого отражал лучи ночного светила, казалось, купался в его призрачном свете. В такие ночи возникало впечатление, что ты видишь его во сне. Мы остановились возле Ростры.
— Говори сначала ты, Деций Цецилий, — произнес Фабий.
— Когда я встретил тебя несколько дней назад, ты говорил с Крассом. Точнее, вы с ним о чем-то спорили. Когда я подошел к вам ближе, вы сразу же прервали свою беседу. Помнится, Красс тогда сказал что-то странное. Со мной было двое — Вальгий и Торий, оба участники заговора. Красс тогда сказал, что видит их в первый раз, но когда я говорил с твоим возницей, он засвидетельствовал, что Вальгий сопровождал Красса во время визита к тебе.