Гражина смотрела, как он закрывает дверь. Слышала, как внизу стукнула входная. В комнате стало тихо. И пусто. На столе лежала раскрытая газета с одеждой, которую он принес. Она начала сознавать, что Юргис приходил для того, чтобы вернуть эти вещи. Только чтобы вернуть вещи… А про ту ночь забыл. Или… — она еще не могла самой себе признаться — сделал вид, что забыл. Сказал лишь, что готов отблагодарить за гостеприимство. Отблагодарить, поселив в квартиру, из которой выгонят живущих там людей.
Наконец она поняла, ЧТО Юргис сказал про евреев, — их выгонят из своих квартир, затолкают на несколько маленьких, отгороженных высокой стеной улочек. Когда она удивилась — ведь все туда не уместятся, — рассердился.
А что… что… — она вдруг вспомнила рассказ Текле — что именно его не касается?
Нет, нет! Этого не может быть! Юргис, наверно, имел в виду, что просто не знает. Он же только сопровождал бургомистра и какого-то немецкого начальника, когда они выбирали место для этого… — она так и не запомнила то слово. Или просто был недоволен тем, что она спросила. Он и раньше не любил расспросов.
Надо думать о чем-нибудь другом. Совсем о другом. Рубашку, которую Юргис вернул, она сегодня выстирает. И брюки отутюжит, а туфли положит обратно в коробку. Они еще совсем новые, отец не успел их поносить. Купил, когда пришли русские. Тогда все бросились что-нибудь покупать: откуда-то стало известно, что скоро у хозяев заберут — это называлось национализируют — их магазины и все товары увезут в Россию, потому что там ничего нет. И правда, жены русских офицеров были как-то странно одеты: на головах либо белые, либо красные береты, туфли почти у всех одинаковые, цвета кофе с молоком. И хоть на высоких каблуках, но вместо чулок носки.
Сперва отец в разговоры о скорой национализации не верил. Ворчал на маму, зачем их повторяет. Но когда узнал, что новая власть ввела пугающий людей порядок — при покупке надо предъявить паспорт, с него вписывают в какой-то журнал фамилию, адрес и название покупки, — сам позвал ее покупать ему туфли. На оставшиеся деньги мама купила ей и себе по отрезу шелка на выходные блузки. Только не успела ни сшить, ни поносить…
Тогда, вернувшись из магазина, мама рассказала, что встретила там Ципору. Была с мужем, покупала ему костюм. Муж красивый, рослый. Ципора просто сияла от счастья. Еще мама смущенно добавила, что Ципора спрашивала о ней, не вышла ли она замуж. Ведь дружила с Юргисом.
Да, всем казалось, что они дружат. И ей самой хотелось в это верить. Но Юргис, видно, так не считал. Правда, когда случилась беда, прибежал к ней. Сейчас благодарил за гостеприимство. Предлагал квартиру, из которой выгоняют евреев.