— Пожалуй, пойду выкурю сигарету, — сказала девушка, роясь в сумочке в поисках пачки. Затем она оказалась рядом с ним.
— Спичку?
— Спасибо. — И, отодвинувшись, чтобы их не было видно из купе, оба стали вглядываться в приглушенную тьму.
— Мне не нравится ваш спутник.
— Выбирать ведь не приходится. Не так уж он и плох. Его имя — Питерс.
Майетт секунду помедлил.
— А мое — Майетт.
— Забавное имя. Мое — Корал. Корал Маскер.
— Танцуете?
— Точно.
— Американка?
— Нет. Почему вы так подумали?
— Что-то в вашем разговоре. Немного похоже на их акцент. Были там когда-нибудь?
— Была ли я там? Конечно, была. Шесть представлений в неделю и два утренника. Сад Загородного клуба, Лонг-Айленд, Палм-Бич, Клуб холостяков на Риверсайд-Драйв. Знаете, если не говорить, как американцы, ни за что не попадешь ни в какую английскую музыкальную комедию.
— Вы умница, — произнес Майетт серьезным тоном, перестав думать об Экмане и Стейне.
— Давайте походим, — предложила девушка, — я замерзла.
— Вам не спится?
— Не могу заснуть после переезда через Канал. Очень уж холодно, да еще этот тип все время лапает мои ноги,
— Почему вы не дадите ему по физиономии?
— Мы ведь еще и Кёльна не проехали? Зачем мне затевать скандал? Нам нужно просуществовать вместе до Будапешта.
— Это туда вы едете?
— Он туда едет. Я еду до конца.
— Я тоже. По делам.
— Ну, оба мы едем не ради удовольствия, правда? — сказала она, помрачнев. — Я видела вас при отходе поезда.
Мне показалось, что вы один из моих знакомых.
— Кого вы имеете в виду?
— Откуда мне знать? Я не стремлюсь запоминать, как мои знакомые себя называют. На почте их знают под другим именем.
Майетт почувствовал какое-то спокойствие и решимость в этом ее безропотном приятии обмана. Девушка прижалась к окну лицом, слегка посиневшим от холода; она была похожа на мальчишку, с жадностью рассматривающего товары в магазине: складные ножи, игрушки с секретом, опрокидывающиеся тарелки, бомбы, распространяющие зловоние, булочки, которые пищат, — но она видела только тьму и их собственные лица.
— Вы думаете, будет теплее, как только мы попадем на юг? — спросила она, словно считала, что направляется в места с тропическим климатом.
— Мы не так уж далеко едем и вряд ли почувствуем большую разницу. Я помню, как в Константинополе в апреле шел снег. Вдоль Босфора дуют ветры с Черного моря. Они завихряются вокруг углов. А весь город — это углы,
— Надеюсь, в гримерных тепло. На сцене на тебе так мало надето, что от холода не спастись. Хорошо бы выпить чего-нибудь горячего! — Она согнула колени и прижалась к окну побледневшим лицом. — Мы подъезжаем к Кёльну. Как по-немецки «кофе»?