– Отдохни, богиня... Чем я обязана... – Фетида умолкла, вдруг заметив, что богиня с головы до ног забрызгана кровью, а ее взгляд суров и холоден. – О, трезубец Посейдона! Что случилось?
Афина небрежно махнула рукой, и пятна крови исчезли.
– Нет, ничего, я пришла из-за этой надоевшей всем Троянской войны. Мы решили, что она должна наконец закончиться.
Прекрасное лицо Фетиды утратило нежный персиковый оттенок.
– Моему сыну было предсказано, что он погибнет во время Троянской войны... Если она закончится, придет конец и его жизни...
– Я здесь, чтобы поговорить с тобой на эту тему. Возникла идея, которая принесет выгоду всем нам. Мы уверены, что Троянская война может закончиться, не приведя к гибели твоего сына.
– Как бы то ни было, богиня... Я сделаю все, что угодно, чтобы спасти свое дитя, – сказала Фетида.
На ее щеки отчасти вернулся естественный цвет. Потом она добавила:
– А кто это «мы»?
– Гера, Венера и я.
Глаза Фетиды округлились.
– Три такие могущественные богини объединились ради общей цели!
– Ну, такого единства не всегда легко достигнуть, однако нам троим просто до тошноты надоела эта война.
– Четверым, – решительно уточнила Фетида, – И мы четверо объединимся ради этой цели, если есть какой – то способ спасти моего сына.
– Скажи мне, Фетида, твой сын все еще рад выбору, который он сделал когда-то, он по-прежнему согласен, что его жизнь должна оборваться слишком рано? – спросила Афина.
Фетида некоторое время размышляла, прикусив нижнюю губу.
– Ахиллес никогда не говорит об этом напрямую, но я хорошо его знаю. В последние годы он чувствует себя все более и более несчастным. Тебе известно, что у него уже почти десять лет не было возлюбленной?
На этот раз Афина вытаращила глаза.
– В самом деле?
Фетида кивнула.
– Им владеет ярость берсеркера... и женщины из-за этого боятся его. А мой сын никогда бы не взял женщину силой, так что остаток своей короткой жизни он, наверное, проведет в одиночестве, не считая мирмидонян, но даже они начинают в нем сомневаться. Я чувствую печаль моего сына, и я уверена: он продолжает идти навстречу своей судьбе просто потому, что жизнь не дает ему ничего, кроме одиночества.
– Так значит, та девушка, что живет в его шатре, не стала его любовницей?
Брисеида – прекрасная молодая женщина, но она точно так же боится моего сына, как и все другие, хотя он и проявляет к ней бесконечную доброту, – ответила Фетида.
Афина задумалась.
– Но если он добр к ней, то можно предположить, что она постепенно привыкнет к нему.
– Ты ведь никогда не видела Ахиллеса, когда им овладевает ярость берсеркера? – тихо спросила Фетида.