– Это я уже понял, – ответил Ахиллес. – Да, Патрокл – человек чести. И он добрый.
– А он еще не женат или что-то в этом роде?
– Нет.
– А ты?
– Я?
– Да, ты женат? Или у тебя есть кто-то? – спросила Кэт, хотя и знала уже, каким будет ответ.
– Нет. У меня нет жены. Или кого-то еще.
Повисло молчание. Пока оно не стало слишком уж неловким, Кэт сказала:
– Я проголодалась. Как ты думаешь, Агамемнон нас накормит?
– Нет, – ответил Ахиллес. – Мы не преломим хлеб с Агамемноном. Мы с ним не друзья. Он приказал мне явиться к нему только затем, чтобы показать: он уверен в своей власти надо мной.
– А на самом деле разве у него такой власти нет? Он ведь твой царь.
Взгляд Ахиллеса стал жестким.
– Он не мой царь.
– А, ну ладно, тогда я могу не беспокоиться из-за того, что у меня слишком громко заурчит в желудке в его присутствии, тебя это не смутит.
Смех Ахиллеса, похоже, так же сильно удивил его самого, как и Кэт, и он посмотрел на нее, покачивая головой и улыбаясь.
– Царевна, мы не будем в шатре Агамемнона настолько долго, чтобы твой желудок начал жаловаться.
– Рада это слышать. Я просто умираю от голода. Ох, а тебе надо чаще улыбаться. Тебе это очень идет.
Катрина ощутила легкую дрожь, пробежавшую по телу Ахиллеса при ее словах, и подумала, сколько же времени прошло с тех пор, как этот парень в последний раз слышал от женщины комплимент. Потом она вспомнила, что говорила о нем богиня: у него уже много лет не было возлюбленной, потому что женщины его боятся, и тут саму Кэт пробрала легкая дрожь. «Этот древний герой и воин... мужчина, чью необычайную доблесть и отвагу люди помнят и через тысячи лет после его смерти... и он не занимался сексом многие годы подряд!..» Так, лучше поговорить о том, что есть хочется.
– Позволь заверить тебя, царевна, я позабочусь о том, чтобы тебя как следует накормили, когда мы вернемся в мой шатер.
Кэт посмотрела в глаза Ахиллесу, и легкий жар, уже охвативший ее, внезапно разгорелся, превратившись в приятное тепло в глубине тела.
– Я очень на это рассчитываю, – негромко ответила она.
Но тут момент их близости был нарушен возгласом:
– Приветствую тебя, Ахиллес!
Какой-то воин в доспехах отсалютовал по всей форме и откинул перед ними полог гигантского шатра.
Крепко вцепившись в руку Ахиллеса, Катрина шагнула в чертог экзотических картин, громких звуков и пряных запахов. Кэт сразу же решила, что Агамемнон, должно быть, просто обожает золото. Стены шатра были алыми, но всё остальное было золотым, золотым, золотым... Толстые тканые ковры были золотыми. Стулья, на которых сидели седобородые мужи, одетые в свободные одежды с ошеломительным количеством драгоценностей, тоже были золотыми. Колонны, поддерживавшие крышу шатра, были золотыми. Кубки, из которых пили вино присутствующие, – золотые. Возвышение с тремя ступенями в дальней части шатра, к которому вела узкая дорожка ковра, тоже было золотым. А завершением картины служил не огромный золотой трон, торчавший на этом возвышении, а старик, восседавший на троне.