– Завтра утречком все сделаем! – подмигнул мне Борис: – Топоры-то есть?
– Есть, есть! И колун, и клинья, и просто топор!
У меня потеплело на душе – хоть так отблагодарим нашу хозяйку!
Время близилось к полуночи. Выпили еще по одной, и Борис, до этого представившейся, как старлей милиции, проговорился, что занимался археологией. Лена тут же насела на него – ее интересовали орнаменты на древнерусской керамике, а Борис был докой именно в керамике, и минуту спустя они уже чертили на бумаге разные узоры, как дети, хвалясь друг перед другом своими знаниями. В комнате было жарковато, и я решил выйти, покурить на свежем воздухе…
* * *
На улице стоял легкий, звенящий морозец. Небо прояснило, и великое множество звезд, от огромных, до мелких, едва различимых, высыпало на нем. Было жутковато и интересно разглядывать знакомые с детства созвездия, всматриваться в Млечный Путь, который в Москве вообще не видно из-за городских огней.
Я стоял, опираясь рукой на изгородь, курил, выпуская дым в черной небо, и чувствовал себя настолько успокоено и умиротворенно, насколько это бывает в детстве…
Неожиданно что-то привлекло мое внимание. На фоне бездоно-черного неба проплыл едва заметный завиток дыма. Я повернулся – и обомлел! Труба профессорского дома слабо курилась, а за плотными шторами мансарды угадывался едва заметный огонек!
Я опрометью бросился в дом. Борис с художницей все так же увлеченно рисовали на бумаге узоры.
– Не так, не так! – говорил искатель, водя карандашом по листу: – Вот здесь лепестки загибаются книзу, а ягодки…
– Борис! – рявкнул я.
– Погоди, Серега! – не отрываясь от листа, ответил он.
– Борис, он в доме!
– Что!? – искатель вскочил, извинился перед хозяйкой, и на ходу натягивая куртку, бросился за мной…
Мы стояли в угольной тени, которую отбрасывал в звездном свете дом, и совещались.
– Надо попробовать заглянуть внутрь! – убеждал меня Борис: – Мы же даже не знаем, какая там планировка! Давай подкрадемся, и поищем щелочку в ставнях!
– А если он нас услышит? Может, лучше подкараулить его – ну, должен же он выйти когда-нибудь, в туалет, например, или за дровами?
– А вдруг у него все в доме?
Я не нашелся, что возразить, и мы, пригибаясь, стали подкрадываться вдоль забора к дому Профессора.
Ставни, сделанные из листов дсп, наглухо загораживали окна, мы трижды обошли фасад дома, но не нашли ни одной мало-мальски заметной щели. Меня колотил озноб – то ли от холода, то ли от страха. То, с какой легкостью Судаков расправился с Ледневым, внушало мне ужас – нас он точно щадить не будет!